Мы приготовили оружие и двинулись вперед с предельной осторожностью, перебегая от ствола к стволу. Со стороны такие маневры выглядели, вероятно, довольно забавно: три здоровые мужика, как будто играя в прятки, крались и прятались неизвестно от кого в совершенно пустынном месте.

    Однако нам было не до шуток. Интуитивное ощущение опасности у меня все усиливалось. Высокий лес внезапно кончился, и мы опять оказались перед стеной из молодых деревьев и кустарника, заплетенных в густую изгородь.

    -  Ладно, хватит одежу драть, - сказал Иван, делая скучное лицо, - поблукали, пора и возвертаться.

    -  Надо бы перекусить, - предложил я, не желая так сразу признавать поражения. - Да и устал я порядком.

    -  Выйдем из леса, тогда и перекусим, - недовольно буркнул кузнец, втягивая голову в плечи и косясь по сторонам. - Надо же, какое хмурное место, по коже оторопь дерет!

    Действительно, выглядел он растерянно, даже испуганно, что никак не вязалось с его грубым, мужественным лицом. Я тоже не испытывал приливов мужества и жажды увеличить адреналин в крови.

    Не сговариваясь, мы разом повернули назад, но в этот момент совсем недалеко, метрах в пятидесяти опять громко застучал топор. Все трое разом, как по команде, опустились на землю.

    -  Кто бы это мог быть? - задал риторический вопрос Тимофей. - Никак, нечистая сила?!

    -  Ага, сатана дрова рубит тебя поджаривать! - сердитым шепотом ответил Иван. - Коли лес рубят, значит, деревня рядом. Нужно посмотреть, иначе зачем мы сюда пришли?

    Спорить было не о чем, и мы вернулись к изгороди из кустарника.

    -  Давайте отойдем подальше, - предложил я, - а то нас сразу услышат.

    Однако, обойти кустарник быстро не удалось. У меня даже создалось впечатление, что растет он не сам по себе, а по какому-то плану. Пройдя вдоль непролазных зарослей метров пятьсот, мы, наконец, нашли место, где он был не так густ, и продраться через него можно было без особого ущерба для кожи и одежды.

    Ширина полосы кустов оказалась метров сорока-пятидесяти и окончилась буераком. Овражек был довольно странный, метров пяти в ширину и около двух в глубину. Причем больше чем на половину завален сухим хворостом, которому там просто неоткуда было взяться.

    По бокам его с обеих сторон были брустверы из грунта вроде тех, которые получаются во время рытья окопов и траншей. Однако, естественного или искусственного происхождения ров, понять было невозможно. Если буерак и был выкопан людьми, то очень давно - земля сгладилась, оплыла и покрылась многолетним дерном.

    -  Интересно, это что, ров? - спросил я, не сумев самостоятельно найти ответа.

    -  Там деревня староверов, - уверенно сказал кузнец. - Я слышал, что у нас по лесам скиты есть, да не верил, думал, просто так люди болтают.

    -  Уходим отсюда, - быстро проговорил Иван, - управляющего здесь точно не найдем, а от лесных жителей много бед претерпеть можно.

    Меня досужие рассказы о бесчеловечных старообрядцах не пугали. Как обычно бывает, люди боятся того, чего не знают - всего чужого, но ввязываться в сложные отношения отшельников с внешним миром было глупо. Обе стороны, никонианцы и приверженцы старой веры достаточно насолили друг другу, и попадать на чужого пира похмелье было опасно. Если эти люди так тщательно прячутся и отгородились от внешнего мира, то надеяться на «понимание» и радушную встречу не приходилось.

    Мы повернули назад и тихо двинулись подальше от опасного места.