– Что со мной? – открыв глаза, поинтересовался царь.

– Шел, поскользнулся – упал. Очнулся – гипс, – пояснил слегка осоловевший кот.

– А? – Лицо толстяка, и без того не обремененное интеллектом, стало совсем идиотским.

– Не волнуйтесь, – успокоил я его. – Мы вас спасем.

– Мы раз... бо‑бо... бобойнички... к нам не подходи, а то зарежем, – старательно, но мало похоже на оригинал запел кот Василий.

Пора что‑то делать с этим юным дарованием, пока он меня под монастырь не подвел...

– Может, спустимся на землю и там поговорим?

– На землю? – словно не веря своему счастью, переспросил царь.

– Да уж, – многозначительно изрек кот‑баюн, – Бабе Яге много чего захочется сказать...

Царь побледнел и приложил руку к шишке:

– А она меня не съест?

– Сейчас спрошу.

Перевесившись через борт, я прокричал:

– Яга Костеногова, можно вас на минутку?

Кряхтя и держась за поясницу, она вышла на крыльцо:

– Аиньки, голубчик?

– Здесь вот интересуются: вы его есть не будете?

– А он царевич?

– Нет!

– Тодыть, может, королевич аль прынц какой залетный?

– Нет! Он царь.

– Не... Цари, они для здоровья вредные. Пущай не трусит, есть не буду.

– Она не будет, – успокоительным голосом сообщил я царю.

– Ик! Она на дио‑ие‑иете, – едва ворочая заплетающимся языком, сообщил Василий, с сомнением изучая опустевший кувшин. – Ик!

– А что с кораблем? Почему вы его посадить не можете?

– Куда посадить?

– На землю.

– Понимаешь, тут такое дело... – Толстяк заметил валяющуюся корону, сдул с нее кошачью шерсть и водрузил на макушку, зацепив резинкой за подбородок. – Слова заветного не знаю.

– Забыл? – участливо спросил я.

– Нет. Просто не знаю. Знай я слово заветное, способное корабль на землю опустить, так неужто по небу аки перекати‑поле по воле ветра туда‑сюда носился бы?

– Ик! – Любовно обняв кувшин, кот‑баюн свернулся калачиком и сладко засопел.

Законченный алкоголик.

Осмотревшись, я обнаружил бухту каната. Полсотни метров будет – должно хватить. Размотав, я перебросил один его конец через борт. Извиваясь, словно аспид, просмоленная пенька достала земли, свившись невостребованной частью в несколько широких кругов.

– Сейчас я привяжу ее к мачте, и вы спуститесь.

– А как?

И правда, сомнительно, чтобы эти хилые ручонки были в состоянии выдержать огромный вес шарообразного тела. Остается еще возможность использовать для транспортировки ступу Яги – Костяной Ноги, но, во‑первых, вряд ли она разрешит – после того разгрома, который учинился благодаря летучему кораблю, а во‑вторых, у меня нет уверенности относительно грузоподъемности ступы. При всем желании я вместе с Васькой и Прокопом потяну не более чем на треть царя.

Впору от такой незадачи добру молодцу головой поникнуть.

– Может, попросить Ягу, пускай вас в лягушку превратит? Я в карман посажу и на землю снесу.

– Нес‑солидно, – возразил кот‑баюн и снова засопел.

– А она сможет?

– Легко, – уверенно пообещал я.

– А обратно сумеет?

– Суметь‑то сумеет, но...

– Может не получиться?

– Если захочет – получится.

– Тогда в чем сомнения?

– А если не захочет?

Царь мгновенно позеленел, словно примеряясь к образу, в котором, может статься, ему придется прожить остаток дней.