|
Он жестом направил Пирсона вправо, а Стрижа влево, чтобы они бросились на жертву, едва прогремит смертоносный выстрел. Они уползли, каждый на свое место. Джеррик взвел курок и откинулся, упираясь локтем в колено. Дуло нацелилось на сидящую фигуру. Что‑то холодное прикоснулось к виску Джеррика. И его голова разлетелась на куски. Услышав выстрел, Пирсон пустил стрелу из арбалета. Она пронеслась над поляной, пронзила плащ Шэнноу и куст под ним. Стриж ринулся вперед, перепрыгнул через костер, и его нож повторил путь пирсоновской стрелы. Плащ свалился с куста вместе со шляпой, у Стрижа отвалилась челюсть. Тут что‑то ударило его в спину, и в груди разверзлась дыра величиной с кулак взрослого мужчины. Он умер прежде, чем его тело ударилось о землю. Пирсон ускользнул с места бойни и кинулся к своей лошади. Сорвал путы с ее ног, прыгнул в седло и ударами пяток погнал вперед. Мушкет Джеррика рявкнул как раз тогда, когда лошадь Пирсона понеслась галопом. Она рухнула на землю, Пирсон перелетел через ее шею, ударился спиной о дерево и растянулся на траве. Но тут же быстро перекатился в сторону и вскочил, сжимая нож. — Покажись! — завопил он. Иерусалимец вышел из‑за деревьев прямо перед Пирсоном. В руке он сжимал пистолет с рукояткой из слоновой кости. — Зачем вам меня убивать? — сказал Пирсон, уставившись на пистолет. — Я не вернусь. Уеду и все тут. — Кто вас послал? — Флетчер. — Скольких еще он послал? — Больше никого. Мы не думали, что нам понадобятся помощники. — Ваше имя? — Зачем вам его знать? — Чтобы надписать над вашей могилой. Как подобает. Пирсон выронил нож. — Меня зовут Пирсон, Алан Пирсон. — А эти? — Эл Джеррик и Зефус Стриж. — Повернитесь, мистер Пирсон. Пирсон закрыл глаза и начал поворачиваться. Он даже не услышал выстрела, который его убил. Йон Шэнноу въехал во двор в ту минуту, когда из облаков выплыла луна. Он вел на поводу двух низкорослых лошадок, а поперек его седла лежало длинное ружье. Донна стояла в дверях. На ней была белая блузка из тонкой шерсти и домотканая юбка, выкрашенная в алый цвет. Она только что причесала волосы, и в лунном свете они казались почти серебряными. Шэнноу помахал ей, проезжая мимо. Он пустил лошадок в загон, расседлал мерина и обтер его. Донна прошла через двор и взяла Шэнноу за руку. Он наклонился и нежно ее поцеловал. — С тобой все хорошо, Йон? — Ага. — О чем ты думаешь? — Я думаю, что рядом с тобой я понимаю слова, долго ставившие меня в тупик. — Он поднес ее руку к губам и с благоговением поцеловал. — Что ты понял? Какие слова? — Стих из Библии. — Скажи его мне. — "Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я — медь звенящая или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви: то я ничто". Там есть и дальше, но мне нужна Книга, наизусть я не помню. — Как прекрасно, Йон! Кто это написал? — Человек по имени Павел. — Он написал это для женщины? — Нет, для всех людей. Как Эрик? — Испугался, когда услышал выстрелы. — Опасности нет, Донна, — сказал он мягко. — И у нас есть еще несколько дней вместе, прежде чем кто‑нибудь сообразит, что они потерпели неудачу. — У тебя усталый вид, Йон. |
