|
Всюду, где рыскали разбойники, чувствовалась постоянная напряженность. Такие опасливые, настороженные взгляды! Среди ривердейлцев Шэнноу чувствовал себя чужаком. Под вечер с холма спустилась группа всадников. Шестеро. Они поехали прямо к дому. Шэнноу зашел в большую комнату и следил за ними из окна. Донна Тейбард увидела их одновременно с ним и неторопливо направилась навстречу в сопровождении десятка своих гостей. Всадники натянули поводья, и высокий мужчина в белой шерстяной рубахе спрыгнул с седла. Лет тридцати на вид, черные волосы коротко подстрижены, смуглое красивое лицо. — Добрый день, Донна. — И вам, мистер Флетчер. — Рад видеть, как вы празднуете. А от Томаса есть вести? — Нет. Я собираюсь поехать в овраг, где вы его закопали. Насыпать над ним могильный холмик. Он багрово покраснел. — О чем ты говоришь? Не понимаю! — Уезжайте, Саул. Я не хочу видеть вас здесь. В нависшей тишине гости столпились вокруг всадников. Флетчер облизнул губы. — Донна, жить в такой близости от диких земель больше небезопасно. Всего в восьми милях к югу был замечен Даниил Кейд. Ты должна переехать в Ривердейл. — Это мой дом, — сказала она. — И я останусь здесь. — Извини, но я обязан настаивать. Так проголосовал Комитет. Ты получишь щедрую плату за твой дом, и для тебя с Эриком уже приготовлено удобное жилище. Не чини лишних затруднений. Твои друзья здесь обещали помочь с перевозкой твоей мебели и вещей. Донна обвела взглядом стоящих рядом гостей. Ивенсон отвел глаза, и многие другие уставились в землю. Только Стефан Янус вышел вперед. — Почему она должна переехать, если не хочет? — спросил он. Саул Флетчер словно не услышал его и шагнул к Донне. — Одумайся, Донна! Комитет имеет право выносить законы для защиты общины. Ты должна переехать и переедешь! Сейчас же! — Он обернулся к могучему детине на высоком черном мерине. — Барт, помоги Донне с ее пожитками. Детина собрался спешиться, и тут из темной двери вышел Йон Шэнноу. Остановившись на крыльце, он оглядел толпу. Барт опустился в седло, и все глаза обратились на Шэнноу — на пояс с пистолетами, который он снова надел. Он, в свою очередь, оглядывал всадников. Всю жизнь он сталкивался с такими людьми — ловцами удачи, разбойниками, зачинателями войн. Все они несли эту печать жестокости, бездушного гонора. — Если фрей Тейбард желает остаться здесь, — сказал Шэнноу, — то больше не о чем говорить. — А вы кто такой, сэр? — спросил Флетчер, не спуская глаз с пистолетов Шэнноу. Шэнноу, игнорируя его, обернулся, к всадникам. Двух он узнал: — Как поживаешь, Майлс? — окликнул он одного. — А ты, Поп? Что‑то далековато вы забрались от Ольона. Оба замерли в седлах, храня молчание. — Я спросил, кто ты такой? — крикнул Флетчер, положив ладонь на ореховую рукоятку двуствольного коричневого пистолета, висевшего у него на поясе. — Это Иерусалимец, — буркнул Майлс, и Флетчер окаменел. — Я слышал про вас, сэр. Вы убийца и зачинатель войн. В Ривердейле мы не потерпим такого, как вы. — Да? — мягко сказал Шэнноу. — Как я понял, вы убийства не чураетесь, а Майлс и Поп всего год назад ездили с Кейдом. — Ложь! — Как вам угодно, мистер Флетчер. У меня нет ни времени, ни желания пререкаться с вами. Можете уехать, но немедленно! — Скажи только слово, Саул! — рявкнул Барк. — Я его пообкорнаю! — Да, — согласился Шэнноу. — Прошу вас, мистер Флетчер, скажите слово. |
