—      Больше нет гонцов?

—      И этих вестей достаточно, великий хан! — грустно произнес шван-эфенди.— Мы не удержим город. Надо виниться перед рус¬скими.

—      Кто еще думает так?

С лавок встали несколько мурз и беев.

—      Все, кто думает так, могут уходить. Отныне это совет вой¬ны, а в нем трусы нежелательны.

—      Нет, мы не трусы! — воскликнул мурза Булат.— Но пусть скажет хан, какими силами он будет противостоять русским?

—      Я немедля пошлю догонять ушедшее войско и именем Са- пцет-Гирея возвращу его. Гонцы пойдут дальше, в Крым, и уже через месяц мой брат бросит на Москву всю орду, и тогда посмот¬рим, усидят ли здесь воины Москвы.

—      Месяц—большой срок,— сказал Булат,— как продержаться  столько?

—      Если среди нас не будет трусов и предателей, мы закроем порота города и дождемся подмоги.

К трону подскочил мурза Япанча и, протягивая хану саблю, го¬рячо проговорил:

—      Благослови мою саблю, великий хан, и отпусти меня из Казани. Я пойду к черемисам, подниму их всех, и мы не допустим к Казани русских.

Сафа-Гирей посветлел лицом, поднялся и, отстегнув от ремня гною саблю, передал ее Япанче.

—      Бери мою, храбрый мурза, и да аллах тебе поможет. Иди, времени не теряй.

В зале поднялся шум. Мурзы подбегали к трону, подавали хану свои сабли. Хан целовал их и возвращал обратно, отдавая приказы.

Кучак незаметно вышел из зала, а через час вместе с Саип-Гиреем они были далеко от Казани.

НА ПРАВОМ БЕРЕГУ ВОЛГИ

Весна подошла с правого берега Волги.

Отзвенела ледяными сосульками по бурому снежному насту, прошумела теплыми ветрами по всей лесной стороне. Широкие ручмы облила солнцем. В оврагах и чащобах все еще лежал снег, ни стоило только сбросившей лед реке дохнуть теплом, как сразу зацвел орешник, опустив ВНИЗ длинные желто-серые КИСТИ. Про¬шит лесные поляны, окинулись светлой голубизной. На них стайками грелись зайцы, меняя белый покров на серый.

А потом как-то незаметно в горный лужай старого Туги пришло лето.

От берегов Суры до берегов Юнги раскинулась земля богатого Туги. Все люди лужая от него зависимы. Каждый что-нибудь да ему должен. Поэтому всю весну и все лето на Тугаевых полях ра¬ботают его должники. Только осенью, в сезон охоты, нет на полях работников, но и в лесу люди тоже Тугу не забывают. И белку для него бьют, и лису.

А за советом к Туге даже из соседних лужаев хозяева ездят. Особенно из тех, что поменьше да победнее. За Юнгой, к примеру, приткнулся маленький лужай Боранчея, за Нужой — селенье, где правит Сарвай, еще дальше — илем под рукой Аптулата. Все они Тугу считают и сильнее себя, и мудрее. Не только за советом, но н молиться богам они съезжаются в Нуженал.

Место, где Туга поставил свое кудо,— лучше не сыскать. Спра¬ва течет шумливая, сбегающая с гор Юнга, сзади — тихая лес¬ная Нужа. Перед жилищем — полукруглая поляна, покрытая гу¬стой травой. Поляну окружают лесные яблони, дальше густые за¬росли орешника. Слева до самой березовой рощи выжженная земля, тут же посеян овес. В роще — жилище богов и добрых ду¬хов. Сюда будут приходить поклоняться богам все люди старого Туги. Благо и они поставили свои жилища по соседству, на дру¬гом берегу реки.

Говорят, что раньше семья Туги была многочисленна. Потом старуха умерла, дочки вышли замуж, и теперь осталось у него три сына: Аказ, Ковяж и Янгин.

И с ними хлопот немало — воспитать надо настоящими муж-' чинами.