— Вы бы не нет?

Тиффани казалась настолько удивленной, что вращатель поискал поддержки у своих коллег. Они все закивали.

— Да, хозяйка. У нас есть трандиции. Мы ворье знатное. Так ведь, парни? Чем мы славны?

— Ворьем! — закричали синие человечки.

— И чем еще, парни?

— Битьем!

— И еще чем?

— Бухлом!

— И еще чем?

Это заставило их немного задуматься, но все сделали один и тот же вывод:

— Битьем и бухлом!

— И все вместе, — пробормотал вращатель. — Ах, да. Скажите карге, парни!

— Ворьем, битьем, бухлом! — бодро прокричали синие человечки.

— Скажите мелкой карге, кто мы есть, — сказал шлемовращатель.

Раздалось лязганье множества мечей, вытаскиваемых из ножен и вскидываемых в воздух.

— Нак Мак Фигл! Вольный Народец! Нет короля! Нет Кроли! Нет лорда! Нет хозяина! Нас не обманешь!

Тиффани уставилась на них. Они все наблюдали за ней, в ожидании ее реакции, и чем дольше она молчала, тем взволнованнее они становились. Они опустили мечи и выглядели смущенными.

— Но мы не смешь идти против могучей карги, разве что ради крепкого пойла, — сказал вращатель (его шлем отчаянно крутился в руках, а глаза косились на бутылку Специальной жидкой мази для овец), — ты нам не поможешь, а?

— Помочь вам? — спросила Тиффани. — Я хочу, чтобы вы помогли мне! Кто-то забрал моего брата средь бела дня.

— Ой, вайли, вайли, вайли! — простонал шлемовращатель. — Все, она пришла. Она останется! Это Кроля!

— Мы их не держим! — сказала Тиффани.

— Они подразумевают Королеву, — сказал жаб. — Королева…

— Шоб вам в глотку! — завопил шлемовращатель, но его голос был потерян в воплях и стонах Нак Мак Фиглов. Они рвали на себе волосы, падали на землю и кричали «Ай-яй-яй!» или «Вайли-вайли-вайли!», и жаб спорил со шлемовращателем, и все старались перекричать друг друга…

Тиффани встала:

— Все заткнулись, прямо сейчас! — сказала она.

Наступила тишина, за исключением нескольких сопений и слабого «вайли» за спиной.

— Мы только что усрели наш рок,[4] хозяйка, — пробормотал шлемовращатель, почти приседая от страха.

— Но не здесь! — рявкнула Тиффани, дрожа от гнева. — Это маслодельня! Я должна содержать ее в чистоте!

— Э… «усреть свой рок» означает «встретить свою судьбу», — пояснил жаб.

— Мушто, если Кроля здесь, тогда наша кельда быстро ослабнешь, — сказал шлемовращатель. — А нам надошь кого-то, чтоб заботился о нас.

«Чтобы заботиться о нас», — думала Тиффани. Сотни жестких маленьких мужчин, каждый из которых мог выиграть соревнование на Худший Сломанный Нос, нуждаются в ком-то, чтобы заботиться о них?

Она глубоко вздохнула.

— Моя мать дома в слезах, — сказала она, — и…

«Я не знаю, как ее успокоить, — добавила она про себя. — Я не подхожу для таких вещей, я никогда не знаю, что надо говорить».

Вслух Тиффани сказала:

— И она хочет его вернуть. Э… Немедленно! — Нехотя она добавила: — Он ее любимчик.

Девочка указала на шлемовращателя, который крутил теперь «шлем» в обратном направлении.

— Прежде всего, — сказала она, — я не могу продолжать думать о тебе, как о шлемовращателе, итак, как твое имя?

По рядам Нак Мак Фиглов пронесся придушенный вздох, и Тиффани услышала шепот одного из них:

— Да, она карга, точно! Это вопрос карги!

Шлемовращатель заозирался, словно ища поддержки.