– Положим, – согласился Блейд. – Второе?

– Второе – древняя следящая установка. Вы уверены, что кроме этой металлической башни там не осталось других следов? Других башен, какого‑то брошенного оборудования?

Странник пожал плечами.

– Может, и осталось… Что об этом сейчас говорить! Я‑то уже здесь… А там… там я мог странствовать годами по огромной территории в поисках артефактов и не найти ничего.

– Не думаю. – Лейтон поднял взгляд к потолку и пробормотал словно бы про себя: – Башня с телепередатчиками – наверняка не единственная установка, брошенная пришельцами в Уркхе… Если они сумели воздвигнуть на почти неприступном утесе такой металлический столб, значит, экспедиция была неплохо оснащена… В той местности должны были остаться другие следящие системы и еще какие‑нибудь устройства… генераторы, средства транспорта… – Он опустил глаза на Блейда: – Боюсь, вы поддались эмоциям, мой дорогой. Вам надо было остаться там, вступить в контакт с лесным племенем и произвести тщательный поиск в окрестностях. Даже наши зоологи, изучая стадо горилл, используют несколько точек наблюдения… Так что я уверен, что башня была там не одна. Если бы вы взяли хотя бы образец металла…

Блейд снова пожал плечами. Лейтон был прав; он сам думал о такой возможности. Но подружиться с убийцами уркхов? Это выше его сил! Достаточно того, что он оставил им жизнь!

С другой стороны, нельзя вести планомерную разведку на обширной территории, игнорируя ее обитателей. Рано или поздно он бы столкнулся с ними и почти наверняка, пустил бы в ход топор и копья.

– Что же третье, сэр? – поморщившись, спросил странник; как и все люди, он не любил признаваться в собственных ошибках.

– Третье – эти ваши уркхи. Вы зря считаете, Ричард, что экспедиция была совершенно бесполезной. Я предчувствую, что вы доставили массу любопытных сведений, о быте и нравах доисторических людей. Дня академической науки это…

– Быт, нравы… – проворчал Блейд. – Они охотились, ели, спали и совокуплялись, вот и все.

– Не скажите, мой дорогой! Насколько я понимаю, у них имелся весьма богатый и выразительный язык, развитые религиозные представления… им не была чужда идея божественного… они обладали любознательностью, индивидуальными особенностями…

– Обладали… – шепнул странник, на миг представив разоренное, заваленное трупами стойбище.

– Да, именно так! – Лейтон не обратил никакого внимания на его реплику. – И при всем при этом у уркхов был ярко выраженный волосяной покров! А эти лесные охотники его не имели! Что же отсюда следует?

– Что же? – переспросил Блейд.

– Уркхи – неандертальцы того мира, раса, сходящая с исторической сцены, подавляемая более совершенным видом хомо сапиенс – кроманьонским человеком! Все как на Земле, мой дорогой!

– Вы хотите сказать, что эти лесные охотникикроманьонцы, уничтожив уркхов‑неандертальцев, свершили акт исторической справедливости?

Лейтон покачал головой.

– Здесь неуместно говорить о справедливости. Таковы исторические и биологические законы: менее совершенное уступает дорогу более совершенному. При чем здесь справедливость?

– Уркхи не были полными дикарями, – упрямо заявил Блейд. – Вы же сами отметили: язык, религия…

– Да, да! – нетерпеливо прервал его Лейтон. – Но я же и не считаю их во всем подобными неандертальцам Земли! Я сказал, что они – неандертальцы того мира! А он явно отличается от нашего.