Келдер понятия не имел, что такое Площадь Ста Футов, не слышал ни о каких районах и Улицах Этшаpa. Конечно, ему хотелось задать уточняющие вопросы, но он решил, что невежливо прерывать Азраю.

– После того как нас выгнали из дома, я не воровала. Амари, думаю, воровала, а я – нет. Я просила милостыню и выполняла поручения. В Полевом районе с этим просто. Там казармы, а солдатам вечно что‑то надо. То передать записку женщине, то что‑то прикупить в квартале Чародеев, а иногда просто оставить кого‑нибудь на вахте, если им вдруг захотелось вздремнуть, трахнуться, поиграть в карты, побросать кости. – Она глубоко вдохнула. – Регран умер в два годика, аккурат перед тем, как мне исполнилось десять. От чего – не знаю, поболел и умер. Кто‑то его ударил, может, от этого. Мы делали все, что могли, даже наняли сиделку, которой заплатили половину того, что заработали за несколько месяцев, но дети иногда умирают. Потом мы с Амари разбежались и с тех пор виделись все реже. Последние два года я ее вообще не видела. Может, она тоже умерла. – Азрая помолчала, собираясь с мыслями.

Келдер хотел сказать что‑то утешительное, но, пока подбирал нужные этшарские слова, девушка заговорила вновь:

– Я уже сказала, что мы жили около Улицы Сводников. Так вот, через некоторое время сводники обратили на меня внимание, и я стала их избегать. Мне уже исполнилось тринадцать, и я не бегала с поручениями на Улицы Сутенеров и Шлюх.

Слова “сводник”, “сутенер”, “шлюха” на этшарском Келдер слышал впервые, но догадался, о чем говорит Азрая.

– А потом я решила, что мне все это надоело. Надоела Площадь Ста Футов, надоели грязь и мухи, лунатики, разговаривающие сами с собой, воры, перерывающие твои вещи, стоит хоть ненадолго отлучиться, сутенеры, лапающие все, что движется, солдаты. Поэтому в поисках работы я отправилась на рыночные площади. Сначала не нашла там никого, кроме тех же сутенеров и фермеров, которые отказывались дать мне работу, полагая, что я слишком мала. А вот в ученицы меня уже никто не брал. В двенадцать лет я об обучении не задумывалась, а теперь опоздала.

Келдер очень хорошо ее понимал. Может, и ему следовало податься к кому‑нибудь в ученики, не принимая во внимание волю родителей.

– В конце концов я добралась до Рынка в Гавани и уже подумывала, а не податься ли мне в матросы, когда столкнулась с человеком, который набирал добровольцев для охоты на дракона в Малых Королевствах. Я решила, что это предложение как раз для меня. Во‑первых, удастся выбраться из города, во‑вторых, я хоть и молода, но далеко не глупа, да и сила во мне кое‑какая есть. Поэтому я и завербовалась.

– В охотники на дракона? – Келдер с уважением посмотрел на Азраю. Смелая девушка, ничего не скажешь, или сумасшедшая.

Она кивнула:

– Тем более что в награду обещали тысячу золотых монет. Я понимала, что одной мне дракона не одолеть, но подумала, что меня возьмут в команду и я получу свою долю.

– И где обитал этот дракон? – спросил Келдер. – Каких он был размеров?

– В королевстве, которое называется Двомор, к югу отсюда. А насчет размеров я ничего сказать не могу. Я его не видела, и, насколько мне известно, он до сих пор жив.

Келдер слышал о Двоморе – одно из самых больших королевств в горах центрального региона. Если где и могли водиться драконы, так именно там.

– Значит, ты его не убила?

– Даже не пыталась.

– Почему?

Азрая вздохнула:

– В охотники завербовалось много народу.