Она откинулась обратно на подушки и вздохнула, снова вернувшись мыслями к своему сну. Это всего лишь сон, подумала она. И, как она ни ненавидела это, дальше мысли пошли по привычному направлению. С тех пор, как мама…

Но она не могла винить маму в этом; в этой боли не было вины ее мамы. Это собственная боль Ниты делала ее ночи столь мучительными. Школьный психолог и консультант в больнице говорили ей то же самое: “Скорбь займет время. Боль проявляется различными путями: старыми повторяющимися ситуациями, странными символическими снами, душевным беспокойством. Попытайся сократить это - и все только затянется. Пусть все идет своим чередом, позволь горю проходить сквозь тебя со своей скоростью.”

Как будто у меня есть выбор, горько подумала Нита. Она пыталась воспользоваться волшебством для борьбы с нарушениями сна, но Учебник прямо сообщил ей, что это приведет к противоположным результатам. Ослабление чужой боли - это одно, а умышленная попытка уменьшить свою боль - совсем другое, и цена за это слишком высока для разумного волшебника. Лучше позволить боли пройти самостоятельно.

Но от подобных здравых размышлений нет никакого толку, когда находишься одна в тихой темной полуночной комнате. Все, что Нита могла сделать, это потереть лицо руками, промокнуть слезы уголком подушки и попытаться уснуть. Вот только этого было недостаточно, так что она просто продолжала тихо лежать, дожидаясь рассвета.Нита лежала, и ей казалось, что в темноте блестят чьи-то глаза, а тени по углам сгущаются в раскрашенные маски, что заставило ее посильнее зажмуриться. Это просто отражение моей боли, подумала она. Боль выражается в символах, непохожих на реальное состояние дел.

Я хочу преодолеть это. Я хочу снова жить нормальной жизнью…

…Но она понимала, что нормальная жизнь в прежнем ее виде никогда не вернется. Так что ей придется так или иначе строить новую.

Нита повернулась набок и снова попыталась уснуть, но это заняло немало времени: а из теней снов глаза продолжали следить за ней…

***

Следующим днем был вторник. Уроки прошли для Кита почти незаметно. Он продолжал размышлять над проблемой Тома с “потерявшимся волшебником”. Обнаружить его и идентифицировать не станет проблемой - Учебник укажет на правильного человека сразу, как они окажутся на более-менее близком расстоянии. Но что дальше? думал он, когда прозвенел звонок на четвертый урок. Он взял свою сумку и вышел из класса математики, направляясь к кабинету истории. Я же не могу просто подойти к нему, сказав: “Привет, я странствующий рыцарь, и я приветствую тебя. У тебя какие-то трудности?” Может быть, сначала лучше понаблюдать за ним издалека?

- Эй, Кифи, ты даже не поздоровался!

Кит резко обернулся и обнаружил Рауля Эшмелинга, шедшего за ним след в след. Или, точнее, он обернулся и задрал голову, потому что Рауль еще больше вытянулся в последнее время. Это был довольно тощий белобрысый парень, рост которого позволил бы ему вступить в любую баскетбольную команду - в общем, тот человек, для описания подобных которому и было придумано слово “долговязый”. Дружелюбный и общительный Рауль имел склонность придумывать странные прозвища для прочих детей в классе продвинутой истории, кучке психов различных возрастов, которые образовывали единую команду. “Кифи” было сокращенным от “kit fox*”, и это прозвище продержалось дольше всех, когда-либо придуманных Раулем для Кита.

*kit fox - маленький лис (англ.)

- Привет, Пират, - отозвался Кит. - Извини, замечтался.

- Заметно. У тебя вообще есть привычка бродить ничего вокруг не замечая. Готов к викторине Макиавелли?

- Вот блин, нет… - сказал Кит, когда они завернули за угол и направились по коридору к дверям кабинета.