– Все это было безумием, – мрачно заявил Престимион. – И принятие вызова и убийство мага. Вы счастливчик, Септах Мелайн, что не сидите сейчас в темнице Замка.

– В конце концов, он меня сам спровоцировал; все это видели. Он нацелился в меня копьем, чтобы убить, а ведь я был просто‑напросто глупым пьяницей, нарушившим ход поединка. И кто сможет отрицать, что я убил его, защищаясь?

– Вы пошли туда для того, чтобы убить его, – сказал Престимион.

– Да. Именно так оно и было. Но в противном случае он должен был убить Гиялориса. И что бы вы предпочли?

Престимион открыл было рот, чтобы ответить, не нашел слов и молча закрыл его.

– А все должно было вот‑вот закончиться моей смертью, – подтвердил богатырь. – Он напевал какие‑то слова, которые отдавали меня во власть демонов. Я почти ничего не видел и был способен лишь на то, чтобы кое‑как удерживаться в седле скакуна. – Он, не вставая, протянул руку и взял еще одну бутылку вина. – Я знал, что должен умереть. Но не мог заставить себя убежать. Я не чувствовал никакого страха, одно лишь возмущение тем, что меня так одурачили. Они подстроили все это, чтобы убить меня. Не вмешайся Септах Мелайн, я сейчас уже пил бы из Источника Всего Сущего.

– Кто подстроил? – резко спросил Престимион. – Вы думаете, что это Корсибар?

Гиялорис помотал головой.

– Вы будете и дальше уверять нас в том, что он благородный человек.

Да, он обманом захватил трон, но все равно он человек чести… Ладно, будем считать, что он пылает ко всем нам горячей любовью. Мага послал против меня Санибак‑Тастимун. А затем, клянусь вам, он направит свое колдовство против вас.

– Ну что ж, пусть попробует! – ответил Престимион, смеясь.

– Он попробует, – успокоил его Гиялорис. – Разве вы не видите, что в Замке во время этих Игр кишмя кишат волшебники? Отовсюду пахнет ладаном, во всех коридорах распевают заклинания. Разве вы не заметили этого, как только приехали сюда? Он собрал сюда половину всех магов, которые были на жаловании у Конфалюма, всех своих собственных да еще и новых, которых мы никогда прежде не видели. Это будет царство колдунов, Престимион! Эта гигантская армия волшебников собрана здесь, в Замке, чтобы запугать каждого, кто мог бы заявить, что Корсибар не является законным королем, а первый удар был направлен против нас четверых, явных врагов Корсибара. Следующий будет нацелен на вас, мой друг. Думаю, что нам стоит сразу же убраться отсюда.

– Что ж, идите, – ответил Престимион, – Я не стану удерживать вас, никого из вас. Вы не обязаны оставаться здесь. Но я обязан.

– Несмотря на то, что здесь творят заклинания против вашей жизни?

– Заклинания! Что мне за дело до заклинаний?! – воскликнул Престимион. – О, Гиялорис, Гиялорис, неужели я должен всю жизнь нянчиться с вашей глупостью? Пустая бессмысленная болтовня – вот что такое все ваше колдовство. Не существует никаких демонов! Не существует никакого колдовства!

– А что же тогда случилось со мною на турнирном поле? Что это было, может быть, внезапный солнечный удар?

– Существует такая вещь, как гипноз, – объяснил Престимион, – и именно его‑то этот маг использовал против вас. Вы были наполовину готовы к тому, чтобы поверить любым его словам; даже больше, чем наполовину. Вот он и воспользовался против вас вашей собственной доверчивостью: загипнотизировал вас, чтобы заставить вас почувствовать себя слабым и растерянным.

Гиялорис с силой свел сжатые кулаки перед грудью и испустил расстроенный вздох.

– Называйте это гипнозом, называйте это волшебством… да какая разница, что за слово вы выберете? Он смог овладеть моим сознанием.