– Второе, – продолжала Роксивейл. – Избавься от Престимиона.

Он вскинул голову от удивления.

– Избавиться?..

– Именно. Только не высылай его. Проследи, чтобы он исчез навсегда.

Надеюсь, в твоем окружении есть кто‑нибудь, хорошо умеющий устраивать такие вещи?

– Думаю, Фаркванор. Или Санибак‑Тастимун. Но Престимион не представляет никакой опасности! Судя по всему, он полностью смирился с потерей короны.

– Ты так думаешь?

– О, конечно, это его глубоко задело, тут не может быть сомнений. Но он трезвый практичный человек. Я король, за мной армия, и что он может этому противопоставить? Он благонамеренный чистосердечный человек. Я всегда относился к нему как к другу.

– Другу… – презрительно передразнила Роксивейл.

– Да, как к другу! Что вы… ты знаешь об этом? Для тебя все эти люди – просто имена, но я‑то провел с ними всю жизнь. Конечно, Престимион думает, что был бы лучшим короналем, но что ему еще остается? Все, дело сделано! Трон перешел от отца ко мне, и Престимион знает, что вернуть ничего нельзя. Я не желаю причинять ему никакого вреда, наоборот, намерен предложить ему высокое место в правительстве, чтобы умиротворить его, притушить негодование, которое он, несомненно, все еще ощущает.

– Избавься от него, – повторила Роксивейл. – Такого человека не купишь местом в совете. Он такой же гордец, также поглощен собой, как Конфалюм. Я знала его отца: тоже гордый человек, похожий в этом на твоего. И Престимион таков же. Если он в последнее время не проявляет враждебности к тебе, то лишь потому, что выжидает своего часа, ловит момент, чтобы сделать ход. Говорю тебе, Корсибар, он не успокоится, пока не примерит твою корону, наступив на твой труп. Убей его.

Корсибар помотал головой.

– Я уже принял дурной совет своего мага Санибак‑Тастимуна, и мы попытались убить Гиялориса, друга Престимиона, на турнире. Ничего худшего для нас просто нельзя было придумать. Я не пойду на убийство. Престимион ничем не угрожает мне, и я не стану причинять ему зло.

– Ну что ж, поступай, как считаешь нужным, – Роксивейл лениво повела рукой. – Но я предложила бы все‑таки каким‑то образом проверить его, посмотреть, так ли доброжелательно он настроен к тебе, как ты полагаешь. И сделать это не откладывая.

– Я подумаю об этом. – Он потер руки, как будто внезапно замерз, и пожелал про себя, чтобы она очутилась за десять тысяч миль отсюда. – У тебя есть еще какие‑нибудь советы?

– Этого достаточно, я думаю. Ну что ж, встань из‑за стола, мой мальчик. Поцелуй на прощанье свою мать. – Ее глаза как‑то странно сверкнули. Когда Корсибар обнял ее, она крепко прижалась к нему всем телом и потерлась о его грудь. Ее поцелуй нисколько не напоминал материнский. Он поспешно отпустил ее; она повернулась и вышла, не сказав больше ни слова.

– Еще одно приглашение от Корсибара, – сказал Престимион. – На сей раз частная аудиенция в тронном зале Конфалюма.

– По какому же поводу? – поинтересовался Свор. Он стоял, повернувшись спиной к большому полукруглому окну в комнате апартаментов Престимиона, удобной просторной квартиры в здании из белого кирпича, известном как Башня Муннерака. Оно находилось в восточной части Замка и служило местом жительства принцев такого ранга, как Престимион. Было уже позднее утро. Сквозь ограненные оконные стекла в комнату вливались яркие потоки зеленовато‑золотого света.

– Насчет места в правительстве, которое он намерен мне предложить, – ответил Престимион. – Это продолжение того разговора, который у нас состоялся в последний день нашего пребывания в Лабиринте, когда он сказал, что собирается предложить мне занять высокий пост.