– Да, я слышал о нем. Правда, нам еще не доводилось беседовать.

Санибак‑Тастимун поклонился Престимиону, причем правая его голова опустилась заметно ниже, чем левая.

– Так вот, принц, – продолжала Тизмет, – недавно он долго и тщательно изучал звезды, разыскивая предзнаменования, связанные с новым царствованием. И как раз сейчас он рассказывает мне о знамениях, которые наверняка должны вас заинтересовать.

– Он получил новые предзнаменования? – переспросил Престимион. По его тону легко было понять, что эти слова являются всего лишь простой данью вежливости. Слишком поздно Тизмет вспомнила, что Престимион, как говорили, весьма скептически относился ко всем видам колдовства и прорицания. Однако сейчас это не имело значения: главное – отвлечь внимание принца от проходившей в дальнем конце зала беседы между Фаркванором и Корсибаром.

Она жестом приказала су‑сухирису говорить. Санибак‑Тастимун ничем не выдал удивления или тревоги, хотя Тизмет никак не предупредила его о том, что от него потребуется.

– Вот что я определил, – решительным тоном заявил он. – В предстоящее время вас, принц, и всех нас ожидает множество больших сюрпризов.

– Надеюсь, сюрпризы будут приятные, – заметил Престимион, слегка приподняв брови и тем самым демонстрируя умеренное любопытство.

– О да, некоторые из них.

– Не уверен, что ваш ответ удовлетворяет меня полностью, – хохотнул принц. – Не могли бы вы высказаться более определенно?

– Конечно, – громко заявил Санибак‑Тастимун, – насколько это будет в моих силах.

Тизмет тем временем смотрела через плечо Престимиона, туда, где продолжался разговор между ее братом и Фаркванором. От ее внимания не укрылась быстрая смена выражений на лице Корсибара: теперь уже говорил он, говорил быстро и при этом резко рубил воздух ребром ладони, а Фаркванор, приподнявшись на носки, казалось, старался утихомирить и успокоить Корсибара. Внезапно Корсибар повернулся и посмотрел через весь зал прямо на Тизмет – ей показалось, что глаза брата выражали удивление, замешательство и, возможно, возмущение. Как жаль, что она не может прямо сейчас узнать все подробности происходящего между Корсибаром и Фаркванором.

А рядом с нею Санибак‑Тастимун рассказывал Престимиону о своих провидениях, с поистине невероятной скоростью изобретая их на ходу.

Впрочем, он излагал их в обычной для его ремесла туманной манере, что‑то невнятно повествовал о ретроградном движении звезд, о медных змеях, пожирающих собственные хвосты; одни случаи и конфигурации подразумевают возможность таких‑то и таких‑то событий, а иные неизбежно будут иметь такие‑то и такие‑то последствия, которых, правда, все же можно надеяться избежать, опираясь на знамения противоположного содержания, подразумевающие то‑то и то‑то… и так далее, и тому подобное. Ни одной фразе из всего этого словоизлияния нельзя было придать однозначного и ясного толкования.

Вскоре стало ясно, что Престимиону надоело слушать бредни мага. Воспользовавшись очередной паузой в повествовании, он очень любезно поблагодарил су‑сухириса и даже попросил прощения за то, что не имеет возможности выслушать все до конца. Затем, повернувшись к Тизмет, он на прощание одарил ее короткой ослепительной улыбкой и на удивление дружелюбным взглядом, от которых принцесса почувствовала себя польщенной и одновременно пришла в ярость.

Престимион отошел, а с противоположной стороны зала к Тизмет уже приближался Фаркванор. Нервы принцессы были напряжены до такой степени, что у нее застучало в висках и разболелась голова.

– Ну? – отчаянным шепотом спросила она.

Казалось, за эти минуты Фаркванор еще сильнее похудел и поник, словно растение, слишком долго находившееся под палящими лучами солнца.