– Хулиган, – сказала она одновременно обиженно и ласково.

– Будешь хорошо себя вести?

– Х‑м‑м‑м‑м...

– Что‑что? Я не расслышал.

– Крыса!

– Согласен. Но ты не ответила на мой вопрос – Я почувствовал, как ее голова, прижатая к моей груди, кивает. – Это означает «да»?

Приглушенное ворчание и опять какое‑то копошение.

– Хорошо.

Я отпустил ее, но не ослабил бдительности. Мидж шагнула назад и лягнула меня в голень.

– Чертова корова! – завопил я, потирая ногу.

– Папа научил меня, как обращаться с такими гадами, как ты, когда я еще носила косички, – дразнилась Мидж, приплясывая на безопасном расстоянии.

Я бросился на нее, стараясь схватить за колени, но поймал лишь одну ногу, и мы покатились вниз по травянистому склону. Мидж хихикала и ругалась, колотя меня кулаками, а я не отпускал ее, наслаждаясь ощущением наших прижатых друг к другу тел.

Мы остановились, отдуваясь; я оказался лежащим на спине, Мидж отдыхала сверху. Увидев дом, она вытаращила глаза и, все еще не отдышавшись, сказала:

– Что за странное место!

Она села, и я оперся на локоть, чтобы вместе с ней посмотреть за луг.

– Выглядит мрачновато, правда? – заметил я.

По пологому склону, шевеля траву, пробежал ветерок; он коснулся нас и поспешил дальше. Я поежился, хотя мне было тепло.

– Интересно, кто там живет? – сказала Мидж.

– Кто‑то, у кого денег больше, чем мы когда‑либо увидим, и этот кто‑то, очевидно, любит уединение. Даже дверь выходит на другую сторону от дороги.

– Дом выглядит таким... таким пустым.

– Может быть, хозяев нет, а может быть, это одно из старых семейных владений, содержать которые уже никто не может себе позволить. Я слышал, последние десятилетия были жестоки ко многим владельцам подобных дворцов.

– Нет, я имела в виду не такую пустоту. – Мидж нахмурилась, стараясь вложить в слова чувство. – Он выглядит унылым, безжизненным, – проговорила она наконец. – Такое красивое место, а дом кажется таким... гадким. – Она взглянула на меня. – Он кажется враждебным.

– О, я бы не стал так говорить. Хотя, конечно, если мы вторглись в частные владения, кто‑то может проявить враждебность, увидев нас здесь.

Мидж тут же вскочила на ноги.

– Не волнуйся так, – сказал я, оставаясь на месте. – Я пошутил. Мы не видели никаких табличек о частных владениях.

Она обернулась, словно боясь увидеть приближающихся лесников с заряженными ружьями.

– Не нравится мне здесь. Я чувствую себя так, будто за нами наблюдают.

Я встал и отряхнул траву с джинсов.

– Ты просто невозможна. Нет ничего более мирного, а ты так перепугалась.

– Мне просто не по себе. Давай пойдем, а, Майк?

Теперь уже я посмотрел на нее с некоторой озабоченностью; в ее тоне была тревога, вряд ли вызванная данной ситуацией.

– Ладно, Мидж, – сказал я, протягивая ей руку, – пошли.

Мы пошли обратно в лес, и, прежде чем зайти в тенистое укрытие, я бросил последний взгляд на серый дом. Отсюда мрачный дом казался вполне невинным.

* * *

Немного спустя, почти вернувшись через лес обратно, на той же самой тропинке, по которой шли туда (по крайней мере, Мидж уверяла меня, что тропинка та же самая), мы нашли подраненного дрозда. Мидж уверенно вела меня за собой, а я шел сзади, засунув руки в карманы джинсов и насвистывая песенку гномов «Хай‑хо».

Я вздрогнул, когда Мидж вдруг замерла и, вытянув руку, остановила меня.