Фарад схватил упавший кинжал, освободил девушке руки и отдал ей клинок. Конан кивнул:

— Только будь осторожна с тем, против кого ты его поднимаешь, девочка, — посоветовал северянин. — У меня не так много крови, чтобы я мог позволить себе терять ее понапрасну.

Бетина усмехнулась, а затем покрутила клинок, показывая, что у нее есть опыт в обращении с кинжалами.

Сделала она это как раз вовремя. Около них полукругом собрались Зеленые плащи. Конан и Фарад встали так, чтобы у них и девушки за спиной был огромный валун. Конан увидел, что несколько Зеленых плащей полезли на валун, чтобы напасть сверху, и решил, что покинет Туран с незапятнанной честью, но вот насчет шкуры — другой разговор.

— Стойте!

Для человека скромного роста и худощавого Хезаль обладал удивительно звучным голосом. Его крик перекрыл вой ветра и заставил воинов Турана застыть на месте.

— Что тут за драка? — осведомился Хезаль, выходя вперед.

Он слушал, покуда обе стороны излагали свои версии случившегося. По крайней мере, капитан не утратил власти над своими воинами. Конан не питал никаких иллюзий насчет того, что произошло бы в противном случае.

— Зеленые плащи не трогают чужих пленников, — изрек наконец он. — Милгун, попроси прощения у капитана Конана.

— Капитана? — Милгун сплюнул.

— Милгун. — Хезалю не требовалось ничего добавлять к сказанному, не говоря уж о том, чтобы обнажить сталь. Его глаза закончили работу, начатую голосом.

Милгун неуклюже отвесил почтительный поклон.

— Прошу прощения, Конан, — сказал он.

— Так вот, Конан, — сказал Хезаль. — В прошлом году Милгун потерял брата в бою с гирумги. Всякий, кто ездит вместе с ними, его враг.

— Я не враг Зеленым плащам, — запинаясь проговорила Бетина.

— Твой брат ездит вместе с гирумги! — выкрикнул кто-то.

Хрупкий мир едва не был нарушен. Бетина оскалила зубы, напомнив Конану киммерийскую дикую кошку, защищающую своих детенышей. Конан твердо решил накормить сталью следующего, кто вздумает выкрикнуть оскорбления.

Все увидели решимость, появившуюся на мрачной физиономии киммерийца, и замолчали.

— Бетина, — обратился к девушке Хезаль на диалекте, который Конан едва понимал. — Ты говоришь, ты не враг Зеленым плащам. Однако твой брат разъезжает вместе с гирумги, которые пролили нашу кровь и не так уж давно. Расскажи нам об этом…

— Я… У меня… нет слов… я плохо говорю на вашем языке… — запинаясь, произнесла Бетина.

— Я переведу твои слова в речь моего народа, — предложил Хезаль.

— А я успокою первого, кто вздумает выступать, — пообещал Конан.

Тишина в лагере нарушалась только воем ветра. И вот, наконец, Бетина заговорила.

Глава 12

Брат Бетины Дойран увяз в интригах глубже, чем подозревали окружающие, или, во всяком случае, так выходило по рассказу девушки. Вначале он поклялся быть братом по крови вождю гирумги, чтобы гарантировать наследование власти в племени гирумги, если тот преждевременно умрет.

Старый Иригас не умер, а был прикован к постели недугом и редко говорил о чем-либо, кроме как о давно умерших женах и давно отгремевших битвах.

— Он умрет, и тогда его названый брат сразу же поведет воинов в поход, — сказала Бетина.

Гирумги были всегда готовы попытаться помериться силами с Тураном, и суждения Дойрана нисколько не улучшились от того, что он прислушивался к речам горячих голов племени, младшим воинам. Однако он был слишком хитер, чтобы уповать только на силы двух великих племен.

Хауран давно враждовал с Тураном, если про лисицу можно сказать, что она враждует со слоном.