— Если я брошу оружие, я покойник.

— Ты уже покойник, детектив, с того момента как мне этого захотелось. Теперь брось свой гребаный пистолет и фонарик и делай в точности как я сказал. Шаг назад.

Фрэнк позволяет беретте выскользнуть из кровоточащей руки, и она громко звякает о пол, роняет фонарик и его стекло разлетается. Делает шаг назад. Рыло пистолета, упертое в висок, двигается вместе с ним.

— Теперь повернись посмотри на него, — говорит голос.

— И в чем смысл? — спрашивает Фрэнк. — Просто хочешь увидеть, как я испугаюсь? Потому как я уже напуган, ясно?

— Я хочу увидеть, как ты умрешь, гомик, — отвечает голос, женственный голос, урчащий прямо в ухо. — Хочу видеть, как ты умрешь и будешь проклят за свои преступления против собственной мужественности. Повернись и посмотри на него, Фрэнк Грей.

Так что Фрэнк медленно поворачивается лицом к устроенной безумцем бойне.

— В этом даже смысла никакого нет, Лета, — говорит он, пытаясь не дать страху проявиться в голосе. Еще есть шанс выбраться отсюда живым, если не терять спокойствия и хладнокровия.

— Я теперь Джордан, — говорит мужчина, и появляется перед Фрэнком, но дуло не сдвигается ни на сантиметр. В нем нет ничего примечательного, моложе, чем Фрэнк ожидал, и почти привлекательный в истощенном, пропитанном героином стиле. Не самое идеальное совпадение с ФБРовским описанием серийного убийцы.

— Но ты тот человек, с которым я разговаривал по телефону, тот, чьи послания привели меня сюда, верно? Тот, кто сказал, что устал и хочет остановиться?

— Да, — тихо отвечает мужчина.

— Ну и? Ты просто врал, чтобы заманить меня сюда?

— Тебе незачем это понимать, детектив. Совершенно незачем. Ты ведь не из невинных.

Человек, который стал Джорданом, нажимает на курок, и для Фрэнка Грея мир исчезает в раскате грома.

Джордан опускается на колени у неподвижного тела детектива и прижимает два пальца в перчатке к его горлу в поисках пульса, которого уже нет. Потом он обследует темный пороховой ожог на виске, на миг заглядывает в пулевое отверстие. Он еще ни разу не убивал людей без малейшего признака склонности к смене пола.

И теперь не убил, думает он, взвесив все. Он занимался сексом с другими мужчинами, разве это не измена полу?

Джордан уверенно кивает. Кладет пистолет в правую руку Фрэнка Грея, сжимает ладонь детектива вокруг рукоятки и осторожно просовывает указательный палец в предохранительную скобу. Использует левую руку мертвеца, чтобы оставить несколько дополнительных отпечатков на стальном стволу, потом подбирает беретту и отступает от тела. Оглядывает выпотрошенного транссексуала и распростертого копа как скульптор, восхищенный законченной работой. И различие не столь велико, говорит он себе: тщательная обработка материала и композиция, наиболее подходящая ему.

То, что полиция найдет здесь, тоже ему подойдет — столь же идеально, как некогда тело Бенджамина Дюбуа, как улики, оставленные в квартире Джареда По год назад: отпечаток, снятый с ложки при помощи скотча, пара страниц со стихами. А это настолько убийственней, настолько более изысканно. Он чувствует огромную гордость за то, что сумел это сделать.

Но еще не конец. Остался последний мазок, необходимый для последовательности.

Джордан достает черный маркер и пишет на участке пола между ботинками детектива и останками второго Дюбуа. Он выучил стихотворение наизусть, все сто восемь строк, и этим тоже стоит гордиться. Он выводит буквы со всей возможной аккуратностью.

Закончив, Джордан возвращается к Фрэнку Грею и вкладывает маркер в его левую руку.

Двух птичек одним камнем, думает он, и мысль вызывает улыбку.