Глядя на нее, Антон затосковал. Наташа склонилась к самому его уху:

– Может, оно и странно, но чем плохо? Принесли девочке извинения.

– Не в их это правилах, Таша.

Наталья заглянула в его глаза:

– Интересно, как Аленка сейчас гуляет? Надо завтра Лику порасспрашивать.

– Не стоит. – Он положил тяжелую руку на ее колено. – Что, если Захаровым не выразили этого… м-м-м… раскаяния?

– Тогда почему только Наде? – с затаенной тревогой спросила Наталья.

– А ты посмотри на нее. Дамочка – хоть куда. Валькирия. Возле нее всегда будет рой коротышек. Привыкай, матушка.

– Почему ж коротышек, Антон? – расстроилась за дочку Наталья.

– Зов крови: для укрупнения собственной породы. Пойду я потихоньку. Обещался сегодня пса пасти.

– Тогда спроси заодно у старой, может, нагадает, где Надька перстень посеяла. Мучает это девчонку. Да и я, честно говоря, сильно переживаю. Прямо как знамение…

– Знаешь, я еще от матери слышал: такие вещи так просто не теряются. Обязательно должны вернуться к владельцу. – Он встряхнулся, черная с проседью прядь упала на высокий лоб. – Ты уж не задерживайся. – Потрепал жену за щечку, озорно хмыкнул: – За нее не волнуйся. Санька, чует мое сердце, проводит. – С наигранной печалью вздохнул: – Как пить дать, проводит.

Просить бабку погадать Антону Адамовичу и в голову не пришло. Он порезвился с собакой, проверил на команды. Смышленый пес тоже по-своему отводил душу: все делал исправно, как только унюхал в кармане Антона куски лакомств. Достаточно было пошевелить пальцем, как Беня, не дожидаясь сигнала, садился, ложился, вставал, подавал голос. Отойти в сторону не решался: а вдруг Антон без него сожрет, что у него там в кармане?

Анна Давыдовна сидела на приступочке да похихикивала себе в кулачок. У блестящих галош вился пушистый кот, громадный и рыжий, как спелая хурма. Наглая, с грязными подпалинами рожа терлась о бабкины ноги, бодалась, озираясь на лающего пса. Беня подлетал к коту, останавливался с пробуксовкой у самых старухиных коленок, тогда кот вдруг сковыривался навзничь. Опрокидываясь на спину, он протяжно мяукал и упирался в собачью морду лапой. Пес, знакомый с его коготками, шумно фыркал, вздувая кошачью шерстку.

Заинтригованный игрой, Антон не спешил уходить. Он стоял, облокотившись на штакетину, вдыхал пряный запах прибитого жарой палисадника. И виделся ему другой сад, грушевое дерево под окном и на крыльце – седой как лунь старик. И такая же возня у его ног, но взгляд сидящего обращен в глубины прожитых лет. «Сколько ему еще осталось?» – с горечью подумал Антон. «Сто лят», – ответил он сам себе, вспомнив застолье с отцом.

– Ну, спасибо, Анна. Как дома побывал.

Старуха понимающе улыбнулась, мотнула кудрявой головой:

– А нечем, милый. Может, оно вернется?

Антон в задумчивости замолчал. На ум пришла дикая идея преподнести своему чаду, по примеру Маргариты Жуковой, мотоцикл. Он уже пытался сделать по этому поводу заход к Наталье, в ответ услышал: – «Только через мой труп». Коротко и вразумительно. Понятнее не скажешь…

Анна тем временем шикнула на кота, погрозила батожком собаке. Тяжело опираясь на палку, бабка встала и подошла к Антону.

– Доподлинно не скажу, когда. Но где потеряешь – там и найдешь. Давеча девочке твоей говорила, вот и тебя, получается, упредила. Ну, с богом, Антон! – Она махнула костлявой лапкой, показывая, что разговор исчерпан.