С такими мыслями он шел и шел вперед, и в урочный час открылся ему городок у моря, белые здания, церкви, мечети, крепость на холме, гавань и рейд, где дремали корабли со спущенными парусами. И среди них увидел Серов свой трехмачтовый «Ворон», и бригантину «Харис», и все свои шебеки - все они ждали его, нисколько не сомневаясь, что капитан де Серра вернется, поднимется на свой фрегат, встанет на мостике и скомандует: «Поднять якоря! Курс - на север!» При виде города и кораблей запела душа Серова и показалось ему, что сейчас он взлетит с горного склона, раскинет руки и помчится вниз, к домам среди персиковых садов, к узким извилистым улочкам, к морю и судам, застывшим в бухте. Невеликий городок Ла-Каль, не самый богатый на свете и, уж конечно, не самый красивый - не Москва и не Париж. Пусть так! Разве это имело значение? Пусть не самый красивый, зато теперь Серов в точности знал, как выглядит рай.

    - Сюда, - промолвил Уот Стур, и он послушно начал спускаться к городской окраине. Приклад мушкета бил его по бедру, сзади гомонили корсары, предвкушая рейд по местным кабакам, жарко палило солнце, дул с моря бриз, но Серов не замечал ничего. Ничего, кроме белого домика в саду и мощенной камнем дорожки, что вела к распахнутым дверям. Окна в доме тоже были открыты, и ему почудилось, что там, в комнате, плавно двигается какой-то человек, то поднимает руки, то опускает их, то вроде машет белым полотном. Обогнав Стура, Серов бросился к домику, но войти не решился, замер у порога, услышав долгий, протяжный, облегченный вздох. Так вздыхают после тяжелой, очень тяжелой работы…

    Затем раздался пронзительный крик младенца.

    - Похоже, ты не опоздал, капитан, - сказал Уот Стур, направляясь к нему. - Голосистый у тебя паренек, сожри меня акула!

    - Откуда ты знаешь, что это мальчик?

    - Орет громко. Глотка как у боцмана. Верно, парни? - Он оглянулся на корсаров, столпившихся у дорожки под деревьями.

    - Хр-р… Когда меня спишут на бер-рег, будет кому заменить, - сказал Хрипатый.

    - Когда тебя спишут, парень уже в капитаны выйдет, - возразил Кактус Джо. - На кой хрен ему твоя боцманская дудка?

    - Выше бери: адмиралом станет и знатным разбойником, - промолвил Брюс Кук.

    - Разбойником? Почему? - удивился Серов. И ему тут же пояснили:

    - Ты разбойник, Шейла разбойница - так кто у вас родился?

    - Чтоб тебя чума взяла, Брюс! - Серов шагнул было к дому, но в дверях, загораживая вход, возник высокий худой старец.

    Был он в белом арабским бурнусе, но на араба совсем не похож: глаза - серые, волосы - рыжие с сединой, лицо широкое, тщательно выбритое, с морщинками у губ и на высоком лбу, а на щеках сквозь слой загара просвечивают веснушки. При виде этого старика - несомненно, лекаря-табиба - сердце Серова дрогнуло, а мысли понеслись галопом. Было в нем что-то очень знакомое, привычное, словно здесь, на краю света, в чужой эпохе, Серов столкнулся с москвичом или, быть может, с парижанином, жителем Вены, Лондона или Берлина, только не нынешних городов, а тех, что когда-нибудь будут. Мнилось, что этот человек ездил не раз в машине и поезде, летал самолетом, разогревал обед на газовой плите, что не в диковинку ему метро, компьютер, телевизор и даже спутники Земли, что он способен перечислить все планеты Солнечной системы от Меркурия до Плутона и определенно знает, что все тела слагаются из атомов и молекул.

    Серов, ошеломленный, глядел на старика и вдруг заметил, что тот улыбается.