- Отряд Брюса атакует, - сказал Серов, чувствуя, как разливается в груди спокойствие. - Они уже бросили гранаты… Сэмсон, если будет нужда, ты достанешь до тех холмов картечью?

    Тегг с подозрением покосился на Абдаллу, замершего у штурвала, и пробурчал:

    - Далековато для картечи… Но, с Божьей помощью, достану.

    - Тогда иди к пушкам и жди команды.

    Тегг исчез. Открывать орудийный огонь Серов не спешил - грохот залпа раскатился бы на несколько миль, оповестив врага о начале вторжения. Мушкетные выстрелы и взрывы пороховых гранат звучали не так громко и скрадывались рельефом местности.

    Де Пернель построил свой отряд в шеренгу и скорым шагом двинулся к холмам. Судя по воплям и звону сабель, за ними шла ожесточенная схватка - сорок молодцов Брюса Кука сражались с неведомой численности противником. Серов полагал, что в засаде могли находиться двести или триста человек и что половину уложили гранатами, а также из пистолетов и мушкетов. Значит, на каждого десантника пришлось двое-трое сарацин; вполне приемлемое число для отборной корсарской команды.

    От галер отплыли плоты - на каждом по четыре коня, рыцари в кирасах и моряки, гнавшие плоты к берегу. Это были мощные сооружения, изготовленные по указанию Серова: большие винные бочки, связанные канатами, с прочным деревянным настилом. Лошади, чувствуя надежную опору, стояли спокойно, только дергали ушами, когда за холмистой грядой слышался выстрел или особо пронзительный крик.

    На вершинах замелькали среди камней фигуры дерущихся, потом волна магометан, преследуемых десантниками, покатилась вниз, прямо на шеренгу бойцов де Пернеля. Тот вскинул шпагу, и его отряд остановился; полторы сотни мушкетных стволов глядели на бегущих, и темные их зрачки сулили смерть.

    - Молодец Брюс, выбил их с позиции, - пробормотал Серов. - Вот что, лекарь, отправляйся-ка на берег. Будут раненые, и ты понадобишься там.

    Хансен поклонился и сбежал на шканцы. Шеренга, которой командовал де Пернель, разразилась беглым огнем. Корсары били из мушкетов и пистолетов, в спины отступающим стреляли люди Кука, и магрибцы, зажатые между двумя отрядами, падали, как колосья под серпом. Их было около сотни, но ни один не добрался до берега и не скрестил саблю с бойцами, стоявшими на пляже. Их шеренга сломалась, корсары ринулись на поверженных врагов, добивая их ударами приклада, тесака или секиры. Десантники не спешили покинуть холмы и, убедившись, что драться не с кем, стали исчезать за каменистыми вершинами. Зачем, для Серова не было тайной - там лежали сотни трупов мусульман, убитых при неожиданной атаке. Начиналось самое святое - грабеж.

    Солнечный диск наполовину погрузился в море, когда плоты один за другим ткнулись в берег. Лошади занервничали, ощутив запах крови, их начали выводить на усыпанный галькой пляж, и топот сотен копыт заглушил людскую перекличку. От галер плыли шлюпки, набитые пехотинцами, и Серов, заметив в первой лодке командора Зондадари, спустился с высокого квартердека на палубу. Марк Антоний, стоявший у средней банки, махал ему шляпой - видно, хотел перемолвиться словом.

    Из люка вылез Сэмсон Тегг, поглядел на берег, где корсары раздевали мертвецов, и ухмыльнулся:

    - Не пригодились мои пушки… А жаль!

    - Еще постреляешь, - пообещал Серов. - Ночь пройдет, и будешь палить из всех орудий.

    Лодка Марка Антония стукнулась о борт фрегата. Командор приподнял шляпу; его смуглое лицо сияло, глаза горели воодушевлением.

    - Поздравляю, мессир капитан! Вы были правы, нас поджидала засада. Но вы - настоящий стратег! Дар предвидения - вот что делает воина истинным полководцем! Auspicia sunt fausta! [76]

    - Я плохо знаю латынь и потому не могу насладиться вашим последним комплиментом, - сказал Серов.