Уильям Теккерей. «Вороново крыло»
Глава I, которая служит всего лишь введением и в которой рассказывается о мисс Крамп, о ее поклонниках и о ее семействе
В одном тихом и захолустном уголке некой малолюдной деревни, называемой Лондоном, быть может, по соседству с Баркли-сквер или, во всяком случае, неподалеку от Берлингтон-Гарденс, находилось некогда питейное заведение под названием «Сапожная Щетка». Владелец заведения мистер Крамп в начале своего жизненного поприща исполнял обязанности чистильщика сапог в одной гостинице, пользовавшейся еще большей известностью, чем его собственное заведение, и, нимало не стыдясь своего прошлого, — что нередко свойственно людям, достигшим благосостояния, — запечатлел воспоминание об этом прошлом на гостеприимных вратах своего трактира. Крамп женился на мисс Бадж, столь хорошо знакомой любителям балета по ту сторону Темзы под именем мисс Деланси; у них была единственная дочь Морджиана, названная так в честь знаменитой героини из «Сорока разбойников», роль которой мисс Бадж исполняла и в «Cappee» и в «Сэдлерс-Уэлзе», неизменно срывая бурные аплодисменты. Миссис Крамп восседала в небольшой распивочной, стены которой были в изобилии украшены портретами танцовщиц всех времен, начиная с Хилисберг, Роуз, знаменитой Паризо, усердно работавшей своими легкими волшебными ножками в 1805 году, и кончая сильфидами наших дней. Среди этого собрания был и ее собственный портрет работы де Вильде, где она была изображена в костюме Морджианы, наливающей под звуки необыкновенно медленной музыки кипящее масло в один из сорока кувшинов. Итак, она восседала в этом святилище — черноволосая, черноглазая, с красным лицом, в тюрбане, и когда бы вам ни случилось зайти в распивочную — утром, днем или вечером, — вы неизменно заставали миссис Крамп, потягивавшей из чашки чай (подбавляя в него только самую малость кое-чего более крепкого) и листающей модный журнал или читающей «Британский театр» Кэмберленда. Из газет она признавала «Санди таймс», ибо, как и большинство представительниц ее профессии, она осуждала «Диспатч», находя его вульгарным и либеральным, и обожала всякие театральные сплетни, которыми изобилует первая из упомянутых газет. Следует заметить, что Королевская «Сапожная Щетка» была хоть и скромным, но чрезвычайно благородным заведением; и ничего не стоило заставить мистера Крампа, когда он поглядывал на освещенную солнцем дверь своего трактира, рассказать, как однажды ему довелось собственноручно чистить сапоги вот этой самой щеткой его королевскому высочеству принцу Уэльскому, первому джентльмену Европы. И в то время как все другие таверны в округе спешили во всеуслышание выразить свои симпатии политике либералов, «Сапожная Щетка» придерживалась старой консервативной линии и посещалась только лицами, разделявшими этот образ мыслей. В трактире было два зала для посетителей: один для ливрейных лакеев, хозяева которых жили неподалеку от трактира, и другой — для «гаспод», как говаривала миссис Крамп (да благословит ее небо!), устроивших в трактире свой клуб. Я забыл сказать, что, в то время как миссис Крамп потягивала свой бесконечный чай и без конца перемывала голубые чашки, можно было нередко слышать, как мисс Морджиана барабанила на небольшом фортепиано под красное дерево и напевала «Дрожит осиновый листочек», «Бонни бродит по холмам и долинам» или «Олень и лютня» и прочие модные песенки. И надо признаться, что пела эта очаровательная девица с большим искусством; у нее был приятный сильный голос, а если порой ей и случалось сфальшивить, то сила и чувство, вкладываемые ею в исполнение, вполне восполняли этот недостаток. При этом Морджиана не просто пела, — она вносила в свои рулады и трели виртуозность и блеск, заимствованные у миссис Хамби, миссис Уэйлет или у мадам Вестрис, которых ей довелось слышать в театре. |
