Глядя на сидящего мужчину, перед которым стояла чашка необычной формы — мокка-капучино? — Дортмундер припомнил еще одну неожиданную информацию, что у Трех Пальцев было и другое имя — Мартин. Маршируя по полупустому ресторану, Джон рассматривал всевозможные варианты и пришел к выводу, что «нет». Это не Мартин. Это был по-прежнему Три Пальца.

Когда Дортмундер подошел, тот не встал, чтобы поприветствовать его, а лишь похлопал ладонью по белой мраморной поверхности столика, приглашая присесть. Подошедший вытянул изящный черный стул из кованого железа и произнес:

— Ты ничуть не изменился, Три Пальца, — и присел.

— И все же, — возразил Три Пальца, — внутри я уже совсем другой человек. А ты такой же: как снаружи, так и внутри, я прав?

— Наверное, — согласился Дортмундер. — Я прочитал газету.

— Чернило, — напомнил ему Три Пальца и улыбнулся, обнажив те же старческие, серые и неровные зубы. — Это реклама, Джон, — добавил он, — она разгоняет мир искусства. Ты можешь быть гением, ты можешь быть хоть самим Да Винчи во плоти, но если ты не знаешь каким образом разрекламировать себя, то считай, что все пропало.

— Догадываюсь, что в этом ты специалист, — заметил Дортмундер.

— Ну, я еще учусь, — признался Три Пальца. — Галерея открылась в прошлый четверг, прошла неделя, а я начал выставляться три недели назад и за это время я получил два красных пункта.

— Продолжай в том же духе, — сказал Дортмундер.

И тут подошла стройная официантка с меню, в котором оказались целых восемь страниц содержащих различный кофе. Дортмундер нашел нормальное американо со сливками и сахаром — страница № 5 — девушка приняла заказа и ушла, а Три Пальца продолжил:

— Когда я сказал, что выставился три недели назад, я имел в виду, как долго длится мое сотрудничество с галерей. Спустя время они снимают мои картины со стен и вывешивают уже кого-нибудь другого. А два красных пункта означают схему продажи галереей моих произведений. Когда картина покупается, то ее невозможно сразу же забрать домой, нужно ждать завершения выставки. Вместо этого ставят на стене возле картин красную точку и все понимают, что товар продан. За неделю я собрал два пункта.

— И это тебя не совсем устраивает, верно?

— Я разместил там 43 полотна, Джон, — рассказывал Три Пальца. — Это ведь настоящий рэкет и они думают, что таким образом удержать меня в свободное время от ювелирных магазинов. У меня должно быть больше чем две красных точки.

— Ну и дела. Желаю тебе больше клиентов, — сказал Дортмундер.

— Помоги лучше делом, — ответил ему Три Пальца. — Вот почему я позвонил тебе.

«Началось», — подумал Дортмундер, — «он хочет, чтобы я купил у него картину. Никогда бы не подумал, что среди бесчисленного количества моих знакомых, найдется хотя бы один, кто предложит мне приобрести картину. Как же выпутаться из этой щекотливой ситуации?».

То, что сказал Три Пальца далее, снова застало Дортмундер врасплох:

— Ты можешь помочь… ограбь меня.

— Ха-ха.

— Нет, послушай меня, Джон, — попросил Три Пальца и, наклонившись через мраморный столик поближе к собеседнику, а это уже не было «расстояние вытянутой руки», он понизил голос и, замораживая его взглядом, продолжил:- Джон, мир, в котором мы живем — это мир иронии.

Дортмундер снова сильно удивился, как тогда, когда вчера прочитал заметку в газете.