– Ах да! Ты же у нас церковник, у тебя тонкие чувства! Я всю неделю об этом думаю. – Демон вновь захихикал. – Как тебе не стыдно, друг мой! Я‑то думал, ты все это давно перерос!

Он развалился на кушетке, обитой бархатом, и указал на такой же стул напротив.

– Он тебя выдержит!

Пришелец сел.

– Тебе чего‑нибудь хочется? Вина? Церебуса? Человеческой крови?

Лицо пришельца слегка смягчилось. Можно было даже сказать, что он почти улыбнулся.

– Я не пью, Кэррил, ты же знаешь.

– Знаю. А все‑таки приятно предложить, чтобы услышать, как ты отказываешься.

Кэррил залпом осушил свой кубок, а когда тот опустел, просто заставил его исчезнуть.

– Ну, так зачем же Лес явился в Джаггернаут?

– За красотой, как обычно.

– Ну и как, нашел?

– Нашел. Очаровательный, но чересчур робкий цветок, выросший на грязной ферме.

Лицо демона омрачилось.

– Решил поохотиться?

– Как ни странно, нет. Ей повезло: она встретилась со мной в тот редкий момент, когда меня посетил приступ великодушия. Я ей обещал, что с ней ничего не случится.

– Что‑то ты размяк! – ухмыльнулся демон.

– А я люблю разнообразие. Правда, это развлечение и впрямь было… хм… странноватым.

– Смотри, испортишь себе репутацию злодея!

– Это вряд ли! – хмыкнул пришелец.

– Ну, а зачем ты явился сюда? Ко мне? Не хочешь же ты сказать, что попросту соскучился!

Некоторое время пришелец безмятежно смотрел на хозяина. Кэррил сотворил себе новый кубок, выпил еще вина и поставил кубок рядом с собой. Молчание гостя могло означать что угодно.

– Что тебе известно о происшествии в Колдовской Лавке? – спросил он наконец.

Демон сразу помрачнел, встал и отвернулся. Кубок и кушетка исчезли. Чувственно‑пурпурные цвета убранства комнаты сменились унылыми пыльно‑голубыми тонами.

– А что именно ты хочешь знать?

– Сегодня вечером я побывал там. Видел то, что осталось от лавки. Я пустил в ход Познание – и Видение, и Прозрение, и еще кое‑какие штуки, названия которых тебе ничего не скажут. И ничего не сработало. А ведь мои чары не из тех, которым может противостоять любой подмастерье, Кэррил! В той лавке, должно быть, случилось что‑то очень важное, если над ней так потрудились.

– Это тебя не касается, – тихо произнес демон.

– Меня все касается.

– Только не это! – Демон снова обернулся к пришельцу – и лицо его было очень напряженным. – Можешь мне поверить.

– Я мог бы разрушить эти чары, поверь мне. Во всем Джаггернауте нет ни одного чародея, чьи чары устояли бы передо мной, если я решу уничтожить их. Но тогда они будут разрушены окончательно. А то, что они скрывают… – Он развел руками. Кэррил помрачнел, но не сказал ни слова. – Нужно ли напоминать, что я могу просто связать тебя заклятием и заставить отвечать? Это было бы очень неприятно нам обоим. Почему ты не хочешь говорить?

– Потому что это может повредить кое‑кому.

Глаза незнакомца расширились от удивления. Когда он заговорил, его голос упал до шепота. Манящего шепота:

– Ты действительно думаешь, что я воспользовался бы твоими страданиями? За столько лет ты должен был бы узнать меня получше.

– У нас с тобой немножко разные вкусы и привычки.

– Ты питаешься Охотой…

– Я питаюсь охотниками. И если их удовольствия завтра станут иными, я лишь порадуюсь.

– Даже если…

– Да какое твое дело? – возмутился демон.