Какое-то время Таланджи просто смотрела на Тралла, а после, приняв решение, закусила губу и сказала:

– В самом деле, известия жуткие. Все эти знаки… я должна была их разглядеть.

– Таков у Сильваны обычай, – негромко откликнулся Тралл. – Проникли они сюда тайно и будут хранить тайну всеми возможными средствами.

Шагнув ближе к трону, он поднял взгляд на Таланджи.

– Мы тебя, королева, в их присутствии не виним. Требуем одного: отнесись к этому со всей серьезностью.

– Хорошо. Согласна, – выдохнула Таланджи, поворачиваясь к Золани, Клинку Королевы. – Медлить больше нельзя. Отправляй войска к уцелевшим святилищам. Укус Вдовы в сговоре с известной военной преступницей и нашим недругом. Если бунтовщики завели дружбу с такими подлыми изменниками, народ Зандалара не сможет обвинить нас в братоубийстве.

– Слушаюсь, моя королева.

Поклонившись, Золани отправилась выполнять королевский приказ.

– Я тоже могу пойти, – вызвался Зекхан, подняв руку самую малость выше плеча. – То есть, возглавить отряд солдат. Я служу Орде, моя королева, но и тебе служу тоже.

– Ты должен дождаться наших сил и помогать своим, – поспешно вмешался Тралл, обращаясь к обоим. – Темные следопыты – противник грозный, и…

– Мои воины – тоже грозный противник, – высоко вскинув голову, оборвала его Таланджи. Взгляд ее пал на Зекхана, и тот гордо выпятил грудь. – Зови сюда войско Орды, Тралл, веди своих воинов нам на подмогу, но Зандалар больше не может ждать. Зандалар возьмется за дело немедля.

Глава двадцать вторая. Дазар’алор

Лишенному оружия – даже ножа, казалось бы, искусно спрятанного в сапожной подошве – Шоу оставалось только одно: валяться на каменно-жесткой скамье, выданной ему вместо кровати, да изучать трещины в потолке. Какое-то время он даже пересчитывал их, лишь бы хоть чем-нибудь занять ум, но мало-помалу мысли, конечно же, начали разбредаться в стороны. Один из кирпичей формой напоминал полумесяц… а может, лодку. Да, верно – скорее, корпус лодки.

Фэйрвинду с командой удалось улизнуть. В нем-то, в прославившемся ненадежностью старом пирате, с собранной наспех командой ведущем корабль сквозь неодолимый, губительный шторм, и состояла последняя, единственная надежда. И то иллюзорная. Разумеется, за долгие-долгие годы службы в разведке Шоу довелось побывать и в худших передрягах, но сейчас шансы были очень уж невысоки… Может, чуть выше, чем в тот раз, когда ему пришлось целиком положиться на шпионскую сеть из сплошных неумех, внедренных в торговлю сыром. Ну что ж, людей, чьи планы неизменно блестящи, на свете не существует…

С этой мыслью Шоу упруго вскочил со скамьи. Чтобы освободиться из темницы и снова взяться за дело, план требовался не менее чем гениальный – другие здесь не помогут. До сих пор зандалари обращались с человеком сносно, предоставив все блага, положенные военнопленному: скамью для отдыха, миску для похлебки и ведерко для прочих дел. И при этом весьма дальновидно выбрали для него камеру в самом дальнем конце темницы. Камеры, общим счетом двадцать четыре, по большей части пустовали, однако Шоу упрятали как можно дальше от всех и вся. За порогом крохотной золотой комнатенки несли караул двое стражей, сменявшихся во время завтрака и ужина, так что без присмотра узника не оставляли ни на минуту. Стерегшие его юнцы казались совсем зелеными – по-видимому, новобранцы. Странное дело. Сам Шоу считал, что достоин, как минимум, нескольких поседевших в боях ветеранов.