Грэм повернулся к команде ОМП: «Кто‑нибудь уже нашел трусики?»

«Пока нет, лейтенант.»

Грэм оглядел комнату и сказал: «Нет сумочки, нет трусиков.»

Я спросил: «Думаешь, здесь кто‑то почистил?»

«Не знаю», сказал он. «Но разве девушка, которая идет на прием в платье за тридцать тысяч долларов, обычно не носит сумочку?» Тут Грэм взглянул через мое плечо и улыбнулся: «Внимание, Пити‑сан! На тебя смотрит одна из твоих поклонниц.»

* * *

Ко мне широко шагала Элен Ферми, пресс‑секретарь мэра. Ферми было тридцать пять, светлые волосы коротко подстрижены и, как всегда, прическа превосходна. В молодости она была добытчиком новостей, но уже много лет работала в офисе мэра. Элен Ферми была умна, легка на ногу и обладала великолепным телом, которое, насколько известно, оставляла лишь для собственного использования.

Она мне нравилась достаточно, чтобы сделать ей пару одолжений, когда я работал в пресс‑бюро ДПЛА. Так как мэр и шеф полиции ненавидели друг друга, то запросы из офиса мэра иногда передавались от Элен мне и я их улаживал. В основном мелочи: задержать публикацию отчета до уикэнда, чтобы он вышел в субботу. Или заявить, что обвинение в каком‑то деле еще не выдвинуто, хотя оно уже было выдвинуто. Я делал это потому, что Фарли была прямым человеком, который открыто говорит все, что думает. И похоже, сейчас она тоже хотела сказать все, что думает.

«Слушай, Пит», сказала она. «Я не знаю, что здесь происходит, но мэр услышал несколько весьма сильных жалоб господина Ишигуро…» «Могу представить…»

«И мэр попросил напомнить, что у официальных лиц города нет причин проявлять грубость к иностранцам.»

Грэм громко сказал: «Особенно когда они делают такие большие пожертвования на предвыборную компанию.»

«Иностранцы не могут жертвовать на американские политические компании», сказала Фарли. «Вы это знаете.» Она понизила голос. «Здесь чувствительный случай, Пит. Я хочу, чтобы ты проявлял осмотрительность. Ты знаешь, японцы особенно чувствительны, как к ним относятся в Америке.» «Окей, хорошо.»

Она взглянула сквозь стеклянные стены конференц‑зала в атриум: «Это Джон Коннор?»

«Да.»

«Я думала, он в отставке. Что он здесь делает?»

«Помогает мне в этом деле.»

Фарли нахмурилась. «Знаешь, у японцев к нему смешанные чувства. И для этого есть основания. Потому что тот, кто любил Японию и впал в другую крайность, становится …»

«Коннор не …»

«Ишигуро жалуется на грубость.»

«Ишигуро пытался указывать нам, что делать», сказал я. «А у нас тут убитая девушка, и похоже об этом все забыли…» «Не надо, Пит», сказала она, «никто не пытался указывать вам, как делать вашу работу. Я хочу только сказать, что тебе стоит принять во внимание специальный ха…»

Она запнулась.

Она увидела тело.

«Элен», спросил я, «ты ее знаешь?»

«Нет.» Она отвернулась.

«Ты уверена?»

Я видел, что она испугалась.

Грэм спросил: «Вы видели ее раньше внизу?»

«Нет… может быть… наверное… Слушайте, приятели, мне пора возвращаться.»

«Элен, продолжай.»

«Я не знаю, кто она, Пит. Иначе сказала бы тебе, ты же знаешь. Просто будь с японцами посердечнее. Это все, что мэр сказал мне передать. Теперь мне пора идти.»

Она поспешила к лифтам.