Влажные, булькающие, посасывающие звуки, доносившиеся с поляны, почти терялись в сплошном гуле с мототрека. Вскользь Брайан отмечает про себя, что, вероятно, Филип выбрал этот день для похищения неспроста: чтобы никто его не заметил и не услышал криков девушки.

Сквозь заросли ежевики и ветви деревьев Брайан различал силуэты монстров, разрывающих человеческие останки. По-обезьяньи сгорбившись над добычей, зомби пожирали куски плоти с запекшейся кровью и мокрые органы, все еще теплые и дымящиеся на холодном воздухе. Толпа чудовищ становилась все больше, они теснились над трупами, неуклюже отталкивая друг друга и сражаясь за каждый кусочек.

Брайан закрыл глаза.

Он раздумывал, должен ли он прочитать молитву. Должен ли помолиться за брата, за Ника и эту девушку, за Пенни, Бобби Марша и Дэвида Чалмерса, за мертвецов, за живых и за весь этот чертов разрушенный мир, забытый Богом. Но он не может молиться. Он просто сидит и смотрит на пиршество зомби.

В конце концов кусаки прекратили раздирать добычу и ушли, оставив клочки тел разбросанными по всей поляне.

Брайан тихо слез с кабины грузовика и побрел назад, в темноту квартиры.

Эту ночью Брайан просидел в квартире один: в гостиной, перед пустым аквариумом. На сегодняшний день программа в его мозгу подошла к концу. Государственный гимн спет, передачи закончились, и теперь в мыслях остался лишь сплошной белый шум.

Так и не сняв грязную куртку, он сидел, уставившись на прямоугольную стеклянную боковину аквариума, покрытую склизкой зеленью в крапинках рыбьего корма. Минуты превращались в часы. Рассвело, но Брайан этого так и не заметил. Он не слышал шума под окнами, встревоженных голосов, рева двигателей.

День длился бесконечно, время утратило всякий смысл. На квартиру вновь опустился занавес темноты, и Брайан продолжал сидеть в темноте и таращиться на аквариум. И вновь наступило утро.

А потом что-то изменилось. Брайан закрыл глаза, и на пустом экране его сознания вспыхнуло новое сообщение. Новый сигнал, поначалу слабый и искаженный, но повторявшийся снова и снова и с каждым разом набиравший силу. ПРОЩАЙ.

Словно глубинная бомба, взорвавшаяся в самом средоточии его души, в судороге раскаленной добела энергии это слово вонзилось Брайану прямо в мозг, выдергивая его из потертого кресла, заставляя открыть глаза.

– ПРОЩАЙ, – прошептал он спустя некоторое время. Это все, что он мог сказать.

В высоком зеркале на внутренней стороне двери он увидел свое отражение.

Жилистый, растрепанный, поджарый. Трещина в зеркале разделила пополам его узкое лицо, заросшее бородой, и солому его длинных, непослушных темных волос. Глаза запали и обведены темными кругами. Брайан едва узнал себя.

– Уже неважно, – сказал он зеркалу и вышел из ванной.

Он нашел свой 38-калиберный в гостиной, рядом с последним магазином и последними шестью пулями. Засунул пистолет за пояс на спине, а магазин положил в карман.

Затем он отправился к Пенни.

– Ну привет, детка, – сказал Брайан, входя в прачечную. Узкая комната с линолеумом пахнет смертью. Брайан едва замечает запах. Он подошел к маленькому существу.

– Ты ведь знаешь, что я люблю тебя?

Пенни-зомби зарычала.

Брайан погладил ее тонкую лодыжку.

– Я принесу тебе поесть, милая. Я вернусь прежде, чем ты соскучишься, не беспокойся.

Маленькое мертвое существо подняло голову и издало стон, похожий на шум ветра в ржавых трубах. Брайан похлопал ее по ноге и поднялся.

– Увидимся позже, солнышко.

Приближаясь к городской площади, вдали, на северном конце безопасной зоны, где строился забор, он увидел группу мужчин с винтовками и биноклями.