Съестные припасы в Вудбери хранились на кирпичном складе напротив старого здания суда. Брайан остановился напротив склада. Перед каменным правительственным зданием с выщербленными колоннами в романском стиле слонялись старые пьяницы. Еще несколько человек стояло на каменных ступенях, нервно куря сигареты, но основная толпа сгрудилась на лестничной площадке. Брайан миновал перекресток и приблизился к собранию.

– Что стряслось? – спросил он толстого старика в пальто от Армии Спасения.

– Неприятности, сынок, – ответил старик, показывая засаленным пальцем в сторону здания суда. – Вон, вишь, половина города там буянит.

– А в чем дело?

– Вчера в лесу нашли еще троих. Все обглоданы дочиста, как куриные косточки… И теперь тут полно бродячих. На шум мотоциклов сбежались, не иначе. Чертовы дураки, устроили этот балаган…

На мгновение Брайан задумался. Можно было плюнуть на все, собрать вещи и идти дальше. Угнать какой-нибудь грузовик, посадить Пенни в кузов и сделать ноги.

Он никому ничего не должен. Безопаснее всего не вмешиваться, а просто идти своей дорогой. Это – самое разумное. Но после всего, что произошло в последние дни, Брайан изменился. Что сделал бы Филип? – спросил он себя.

И обвел взглядом толпу горожан, собравшуюся у входа в здание суда.

Женщина лет шестидесяти стояла в глубине зала на первом этаже больницы. Около тридцати жителей осажденного Вудбери собрались здесь: городские старейшины, главы семей, бывшие торговцы и просто проезжие, которые задержались здесь по чистой случайности. Они ерзали на складных стульях, устремив взгляды на сцену узкого конференц-зала. Чувствовалось, что все напряжены до предела.

– Какая, черт возьми, разница? – рявкнул майор Джин Гэвин. Его приспешники стояли за ним с автоматами М4 на бедрах. Наконец-то он чувствует себя на своем месте – здесь, во главе этого собрания, под флагами Соединенных Штатов и штата Джорджии на флагштоках. Майор долго ждал своего часа, чтобы стать лидером этого захолустного городка.

Гэвин знал, что для лидерства нужно уважение, а чтобы заслужить уважение, надо заставить себя бояться. И Гэвин намеревался сделать все возможное, чтобы, наконец, занять место во главе.

– Всего лишь парочка этих новых парней, – добавил Гэвин. – И какая-то шлюха из Атланты.

С переднего ряда поднялся пожилой джентльмен с дрожащими костлявыми коленями:

– При всем моем уважении… Она была дочкой Джима Бриджеса, и она ни в коем случае не была шлюхой. И я думаю, что скажу за всех: мы нуждаемся в защите. Может быть, стоит организовать комендантский час? Не выпускать никого из домов в темное время суток? Может, нам стоит проголосовать?

– Сядь, старик… пока не покалечился. У нас прибавилось проблем, которые нужно разрешить. К нам идет целая толпа этих уродов.

Старик сел, ворча себе под нос:

– Это все шум от проклятых гоночных автомобилей…

– Простите, но я не припомню, чтобы давал слово дому престарелых, – Гэвин ткнул пальцем в старика. – Советую тебе заткнуться.

Через два стула от старика поднялся молодой человек.

– Полегче, Гэвин. Это тебе не кино с Джоном Уэйном. Попридержи лошадей.

– Закрой рот, Мартинес, и опусти свою латиноамериканскую задницу в кресло.

Двое солдат позади Гэвина неспешно привели автоматы в боевое положение. Человек по имени Мартинес покачал головой и сел на место.

– Вы, кажется, не понимаете всю серьезность ситуации, – сказал майор тоном инструктора строевой подготовки, убирая пистолет.