— Нет, прибереги ее на сладкое.

— А ты включи камеру, я сделал видеовызов.

— Ща.

Марков сначала поставил телефон, прислонив его к картонной салфетнице, а потом нажал на значок камеры. На экране появилась конопатая физиономия товарища. Кукса в детстве был рыжим, потом потемнел до пусть не жгучего, но брюнета, однако веснушки никуда не делись, а даже ярче стали.

— Борян, ты ли это? — Глаза Лаврика стали круглыми, а лицо вытянулось.

— Изменился?

— Я б тебя не узнал. Ты и на молодого себя не похож, и на…

— Старого?

— Солидного. Такой был упитанный, важный. А сейчас как оголодавший малолетка-беспризорник. — И обеспокоенно спросил: — Не болеешь?

— Прекрасно себя чувствую. — Марков придвинул к себе тарелку с ребрами и продолжил трапезу.

— Верю, аппетит хороший. — Кукса находился у себя дома, Марков узнал ковер на стене. Батя его когда-то из Узбекистана привез, повесил и повелел не снимать. Так и висит до сих пор. — Выяснил я, кто таков этот ваш Иво Густавсен. Но только благодаря татуировке.

— Сидлый?

— Два срока отмотал. Настоящая фамилия Латышев. Кликуха Латыш. По официальным данным, пропал без вести в 1992 году.

— А на деле подался в Прибалтику, там сменил имя, осел.

— Как многие.

— Чем был знаменит Латыш?

— Одно время промышлял заказными убийствами. На телах жертв оставлял фирменное клеймо — четыре дырки. Иногда и саму вилку. Любил воткнуть ее в глаз. Тогда заказных убийств много было, совершали их люди разные, и чтобы как-то выделяться из толпы себе подобных, киллеры вот так выделывались. Или, как говорили, имели свой фирменный стиль и, соответственно, автограф.

— Почему именно вилка?

— Один раз ткнешь, четыре дырка, — намеренно исказил слово Кукса, чтоб рифма получилась. — Поговорка такая у Латыша была…

— Тоже фирменная? И татуха такая же. Не как у всех. Отморозком был?

— Не сказать. Но и по понятиям не жил. Сам по себе. Очень любил деньги, мечтал разбогатеть.

— Получилось у него.

— Куш сорвал, значит. И дал деру. — Лаврик непроизвольно облизнулся, когда Боря вгрызся в очередное ребрышко. — Как аппетитно ешь, зараза! Тоже захотелось.

— Ты эти материалы мог бы отправить мне на почту?

— Я мальчишке твоему кинул. Срок давности все равно истек, не жалко.

Марков хотел обсудить с бывшим коллегой еще много вопросов, но он вдруг сказал:

— Не буду мешать, Борян, позже созвонимся.

— Эй, стой, Лаврик! А опупительная новость?

— Я не вовремя? — послышалось за спиной. Он узнал голос — пришла Рая. Кукса подмигнул Боре и отключился.

В потемневшем экране телефона отразилась госпожа Хусяинова. Марков обернулся.

— Добрый вечер, заходи.

— От тебя пришло сообщение…

— Да. Я пригласил вас с Наташей к десяти, но завтра и не в этот офис.

— Я умею читать, — сердито бросила она. — Дай, договорю.

— Извини. Присаживайся. — Он указал на диван, стоящий напротив кресла, которое занял он. — Хочешь чаю, сока? — Она мотнула головой. — Рома?

— А вот от него не откажусь.

Что за день такой! Никто не хочет есть и пить, только выпить.

— Стопочка вон в том ящике, но ее надо ополоснуть.