Из этого можете заключить, какие в то время книжники были грамотеи.

Сам Василий Васильевич находился в лавочке мало, а торговал его сын Александр Васильевич, которому в то время было годов 23 или 24. И был еще мальчик Егор, впоследствии первый муж Сопроновой, торгующей и в настоящее время на Васильевском острове в Седьмой линии и вышедшей потом вторично замуж за артельщика, тоже умершего. Был и приказчик у Холмушина, Игнатий Архипов, но тот ездил от него круглый год по ярмаркам. Иногда на большие ярмарки ездил и сам Холмушин, как то: на Нижегородскую, в Ростов Великий, в Ярославль, в Валдай, Старую Руссу и другие города. Но он ездил на короткое время, приказчик же Архипов ездил более один с мальчиком Григорием Гущиным и временно тоже приезжал в Петербург с отчетами к хозяину и за свежим товаром.

А главное дело была Москва, с которою Холмушин имел большое крупное дело, менял товар и покупал книги на большую сумму. И так же много покупал духовных книг синодального издания, которые расходились в его лавках, а более по ярмаркам, особливо так называемых учебников. Учебниками назывались в то время следующие книги: церковная азбука, часовник, псалтырь. По этим книгам училась вся русская деревня. Так же много расходилось церковных святцев. Календарей в то время не издавалось, кроме так называемых академических, которые издавала Академия, и кроме нее никто не имел права их издавать. Потому они по своей дороговизне недоступны были простому народу. Они издавались с портретами царской фамилии. Потому-то церковные святцы были в большом ходу и нужны были всякому грамотею. Кроме того, и молитвенники издавались также Святейшим Синодом, которых расходилось громадное количество. Эти книги имели все книжники, потому что на них был большой спрос.

После пожара, истребившего Апраксин двор, Холмушин, потерпевший огромный убыток, весь осунулся и опустился до неузнаваемости. Как говорится, сел в груду и потому передал хозяйство своему сыну Александру Васильевичу.

Александр Васильевич мало стал обращать внимания на прежний товар, то есть мелкий, а стал приобретать и торговать крупными изданиями, и притом же начал запивать порядочно. И дело у них пошло в упадок. От порядочного запоя и от упадка в торговле Александр Васильевич стал болеть и в 1872 году скончался, 35 лет от роду, а чрез два года помер и сам старик, Василий Васильевич.

По смерти отца и сына наследники выбрались из большой лавки, бывшей в каменном корпусе, в металлический корпус в маленькую лавку, а торговлю стал продолжать внук старика, Александр Александрович Холмушин. Дела шли туго-плохо, и чем бы все это кончилось — неизвестно, но вдруг судьбе было угодно и случилось так, что ближайший родственник и отец крестный Александра Александровича, тоже книгопродавец, Василий Гаврилович Шатаев, скончался и отказал свою книжную лавку и весь товар своему крестнику. А товару было множество и точно такого, какой был у Холмушиных до пожара. И в настоящее время Александр Александрович торгует в лавке своего покойного крестного отца.

Приказчик же Холмушина Игнатий Архипов после пожара, когда выстроили новые лавки, снял уже свою лавку, и благодаря своей трезвой жизни и знанию цены книгам дела у него пошли отлично, но мелким товаром он торговать не любил, а старался приобретать книги дельные и крупные и завел иногородних покупателей, торговцев книгами из разных городов нашей матушки Руси православной. Он был нрава горячего и как будто сердитого, и потому суседи и своя братия книжники любили его посердить и при случае над ним посмеяться.

Раз как-то утром приходит он в лавку и видит, что какой-то шутник написал на дверях мелом надпись: «Царь Берендей». Суседи слышат; кто-то кричит и ругается, смотрят: Архипов стирает рукавом мел, которым была [сделана] надпись: «Царь Берендей». И говорят, что он ругался целый день. И с тех пор книжники и дали ему прозвище Берендей да Берендей, к которому он впоследствии и привык <…>

У Архипова приказчиков не было, а были мальчики-племянники, с которыми и торговал Архипов лет пятнадцать тому назад, около 1890 года.