Мы вошли в квартиру, посмотрели в окно на волокущих свои чемоданы Уайтов. Квартира рядом с моей теперь опустела. Мне в голову пришло, что мало народу осталось в доме, мало кого я встречаю в коридоре и вестибюле. Что случилось с рынком? Я спросила Эмили, та пожала плечами, дав понять, что мне это должно быть известно. Я снова вышла из квартиры, прошла к квартире дворника. «В случае необходимости обращайтесь в кв. 7, 5-й этаж». Бумажка приклеена косо, за дверью тишина. Нету дворника, убыл вместе с семьей. Я направилась к лифту, нажала на кнопку. Иногда ведь лифт работал. Вверху что-то щелкнуло, я подняла голову, прислушалась… Нет, ничего, показалось. Нажала еще и еще, с тем же результатом. Поднялась по лестнице, миновала опустевшие этажи. Никаких торговцев, никаких покупателей. Ни людей, ни товаров. И в квартире семь на пятом этаже тоже никого. Но на самом верху, под крышей, парни кормили лошадей сеном. Я отступила, не желая, чтобы меня заметили, ибо среди работающих были и дети. Крадучись пробиралась я по коридору мимо помещений с разными животными. Из одной двери высунулась и мемекнула голова козла, в коридоре толклись ягнята, где-то похрюкивали свиньи. Оттуда несло навозом и доносился скрежет лопат. Я проверила крышу. Там уже разбили огород, вырастили всевозможные овощи, ягоды, зелень для стола; под открытым небом и в затянутой полиэтиленом теплице. Вон трудится семья — мать, отец и трое детей. Дети ухаживают за кроликами, чистят клетки. «Ты кто? Друг или враг?» — говорят их направленные на меня взгляды. Они крепче сжимают свои орудия труда, готовые использовать их против меня в качестве оружия. Спускаюсь ниже — там замерзший ребенок, сжался в уголке. Мой преследователь! Он угрожающе скалит зубы. Враждебность его точно отмерена, рассчитана на мой испуг. Как будто он репетировал эту гримасу перед зеркалом. Я и вправду испугалась, потому что рука его лезет за пазуху, там спрятан нож (в том же месте, что и у Эмили). Кажется, это тот рыжий с миленькими веснушками. Но я не поддаюсь их очарованию, а нахмуриваюсь и сама сую руку за пазуху, где у меня ничего не спрятано, никакого оружия. Прохожу мимо, чувствую, что он тащится за мной, соблюдая дистанцию. А вот и Джеральд. Сидит на куче мехов, вокруг дети. «Дети подземелья». Они, оказывается, живут в «моем» доме. От удивления я забываю про испуг, отворачиваюсь, храбро прохожу мимо рыжего преследователя, не обращая внимания на его угрожающие гримасы. Возвращаюсь в свою квартиру, которая после всего увиденного кажется островком порядка и покоя, тепла и уюта. Эмили развела огонь в камине, сидит напротив Хуго. Они смотрят друг на друга, не сближаясь, не двигаясь. Эмили закуталась в меха; невообразимый косматый комок и бедный желтый зверь, красотка и чудище; причем замотанная в звериные шкуры красотка выглядит не лучше желтого чудища. Да, довели красотку… Я гляжу на них с горечью, ощущаю, насколько мы сблизились с крысами, шныряющими по канализационным коллекторам. Однако огонь горит, греет, ионизаторы работают, шторы задернуты, поверх них окна прикрыты старыми одеялами. Воздух вполне доброкачественный, дышать можно. Чувствую, что прихожу в себя. Но я должна еще раз покинуть квартиру, выйти на улицу.

Уже сумерки. На мостовой лишь несколько человек, растерянных, нерешительных. Столько народу прошло, столько ушло, а они все еще болтаются тут. Темно. Раньше тьма зажигала огоньки в окнах, в квартирах загорались свечи, множество огней светилось вокруг. Сейчас — тьма, лишь кое-где неуверенно мерцают искорки за стеклами.