Онемевшая толпа смотрела, как мощный пенистый поток искрящейся воды бесконечно ныряет между горами. Равнина превратилась в невыразительное мутное море, сверкающее до самого горизонта. Постепенно волна ослабела и часа через два превратилась в водопад, низвергавшийся в озеро.

Почти без слов изгнанники разбили лагерь. Опустился вечер, а люди, в утешение тиская кошек, бродили по лагерю, обнимались и просили друг у друга прошения за прежние обиды и зло. Старые друзья пожимали руки, а те, кто раньше и словом не обмолвился, делились сокровенным. Подобное творится не от страха, просто вдруг становится ясно: в мире все быстротечно, все, в конечном счете, – случайное стечение обстоятельств, которые внезапно могут ввергнуть человеческую жизнь в хаос. Люди вдруг осознают, как они беззащитны, и это оставляет незаживающие раны в душах, что прежде никогда не ощущали своей ничтожности и беспомощности, и открывает, как ценно все преходящее и земное. Пред столь мощной силой, пред равнодушным бессердечием, бездумным и неодолимым разрушением, с абсолютной ясностью понимаешь, что чувствует муравей, когда его муравейник топчет нога беспечного человека.

Военные грузовики уже ехали по быстро прибывающей воде. Колонна остановилась, и генерал-майор пограничной стражи влез на крышу грузовика, чтобы оценить обстановку.

– Я такое уже видел, – сказал он. – Подземные толчки что-то растрясли в горах, и вот вам результат. Придется разворачиваться.

Машины поелозили в вязкой грязи, с огромным трудом развернулись и двинулись к Вальедупару; вода остановилась в пятидесяти километрах от города и постепенно спала.

Власти не стали объявлять чрезвычайного положения и не устроили спасательных работ. С точки зрения правительства, стихия справедливо погребла и предала забвению мятежников.

На вершине холма Педро спросил Аурелио:

– А что с Кармен? Неужто затопило?

– Нет, – ответил Аурелио. – Мы живем на возвышенности, вон там, по ту сторону. Туда вода не дошла. Кармен думает, что погиб я, но вот вернусь, и она увидит, что я не погиб.

Педро смотрел на огромное озеро, такое безмятежное в лунном свете, и почесывал за ухом кошку, что терлась мордочкой о его щеку.

– Повезло, что мы там не оказались.

– Повезло, что я был с вами и прислушался к животным, – раздраженно заметил Аурелио.

К ним подошел Хосе и молча постоял рядом.

– Плакали мои денежки, – сказал он через некоторое время. – Подумать только, заплатил дону Рамону за пристойные похороны и три поминальные службы!

– Не горюй! – ответил Педро. – Думаю, отец Гарсиа обслужит тебя бесплатно, так что получишь ты и похороны, и три панихиды на всю сумму и по полной программе.

Хосе покивал, вникая в логику охотника.

– Но все же, – прибавил Педро, – больше будет проку, если скормить тебя моим собакам. Ты как насчет этого, приятель?

33. Экономическое чудо и парк «Инкарама»

Порой в сравнительно бессильных и нищих странах вдруг появляются великие провидцы, что разочарованы и оскорблены краткостью человеческой жизни и стремятся к звездам от себя лично и от имени своего народа. Они словно кричат с горных вершин: «Взгляните, как могущественны наши мечты! Узрите рождение Величия!» Бывает, рождаются сразу два таких человека, и тогда миру остается лишь трепетать. В нашем случае этими двумя оказались министр экономики, доктор Хорхе Бадахос и столичный мэр Рауль Буэнаноче; деятельность их, пускай напрямую и не связанная, шла на удивление параллельно.

В то время у Президента только-только появились поводы для оптимизма насчет экономической ситуации в стране. Городские террористы чудесным образом исчезли; до Президента доходили слухи, что их тайно истребили военные, но Президент был доволен, что открытые им мосты не взлетают на воздух на следующий же день, а перебои в энергоснабжении вызываются не взрывами, а старой доброй некомпетентностью.