В то время у Президента только-только появились поводы для оптимизма насчет экономической ситуации в стране. Городские террористы чудесным образом исчезли; до Президента доходили слухи, что их тайно истребили военные, но Президент был доволен, что открытые им мосты не взлетают на воздух на следующий же день, а перебои в энергоснабжении вызываются не взрывами, а старой доброй некомпетентностью. Его радовало также, что во время недавней всеобщей забастовки необъяснимо пропали многие профсоюзные лидеры; их преемники скромнее требовали повысить заработную плату в возмещение инфляции, достигшей двухсот процентов. Президент благословил аресты сотен забастовщиков за нарушение общественного порядка, а генерал Рамирес любезно предоставил большое количество солдат в штатском, которые внедрялись в отряды забастовщиков и подстрекали к насилию. При малейшем поводе являлись полицейские с дубинками и водяными пушками, пускали рвотный газ, и забастовщики немилосердно блевали, а их тем временем вымачивали до нитки водой и лупили дубинками по головам. Рабочие, познав на собственном опыте, каково лежать в мерзкой луже рвоты, когда тебя нещадно молотят, по понятным причинам, стали терпимее воспринимать неуклонное падение уровня жизни, и порядок в промышленности был более или менее восстановлен.

Партизаны в горах и джунглях не доставляли Президенту особых хлопот. По стране он не ездил и не собирался; его совершенно не трогало, чем там заняты грязные неграмотные крестьяне, коль скоро они не приближаются к столице. С теми же, кто приезжал в город и обустраивался в трущобах по окраинам, он расправлялся, приказывая полиции сжигать картонные лачуги, грузить крестьян в грузовики, вывозить и вышвыривать где-нибудь подальше.

Появилась возможность развивать экономику, и Президент поручил доктору Бадахосу совершить чудо. Тот руководил Государственной нефтяной компанией и председательствовал в Совете свободной торговли. У него имелись широкие связи в международной банковской системе, он закончил Итон, был снобом и англофилом. Докторскую степень по экономике он защитил в Гарварде, стал абсолютным приверженцем фридманской теории монетаризма и верил, что в атмосфере конкуренции рыночные силы стабилизируют цены и инфляцию.

В первый же день на посту доктор Бадахос проверил состояние национальной экономики: внешний долг – пятнадцать миллиардов долларов, баланс платежного дефицита – пять миллиардов, валютный резерв почти на нуле, темпы роста национального дохода выражаются в отрицательных величинах, и потому их называют «темпы сокращения». Он обнаружил, что правительство пятнадцать лет проводило национализацию разваливающихся отраслей, и теперь едва ли не половина всех рабочих в городах – государственные служащие. Открылось, что в прошлом государство приняло мощнейшие протекционистские меры против импорта, отчего на плаву сохранилась масса убыточных компаний. Доктор Бадахос решил распродать государственные предприятия и отменить непомерно высокие тарифы на импорт, но Президент запретил плодить безработных, полагая, что все они станут террористами. Очень скоро Бадахос понял, что все будет сложнее, чем казалось; единственный выход – сыграть на понижении уровня жизни при одновременном росте производительности, сохранив тем самым занятость населения, которое получает неуклонно обесценивающуюся зарплату.

Доктор Бадахос смело отпустил цены до рыночных; стоимость табака мгновенно удвоилась, а стоимость бензина выросла на сорок процентов. Вскоре все цены вырастали наполовину ежемесячно, и доктор понял, что взращивает инфляцию, которую его позвали уничтожить; тогда он заморозил заработную плату, успешно снизив покупательную способность граждан почти вдвое против той, что была до его вступления в должность.