Но нунций и поддерживающие его непримиримые утверждали, что Ирландия является отдельной территорией, не представляющей интереса для Англии. Они забыли, что поражение короля Англии развяжет руки грозной армии парламента, которая будет сражаться против них. В Вестминстере уже раздавались предварительные предположения, что, закончив свою работу в Англии, генерал-лейтенант Кромвель должен будет отправиться в Ирландию. Как бы ни поступил генерал, шансы ирландских конфедератов на победу сделались бы значительно меньше, если бы они позволили свергнуть короля Англии, поскольку тогда силы, разгромившие его, были вольны уничтожить и их тоже.

Многие представители знати как ирландской, так и англо-ирландской, которых поддерживали юристы и военные из числа конфедератов, видели эту опасность. Они понимали, что, откладывая заключение договора и желая получить слишком много, они могут потерять все. Правда, их мнение имело под собой слишком очевидную эгоистическую подоплеку, поскольку многие из них получили церковную землю и с самого начала выступали против любого урегулирования, подразумевавшего возвращение церкви отобранной у нее собственности. Эта особенность оппозиции делала ее морально слабее в сравнении с Ринуччини, чье влияние на духовенство и народ в итоге оказалось более сильным.

На тот момент эти лорды – главным среди них был лорд Маскерри – выступали за немедленную отправку войск королю. Имея в виду эту неотложную необходимость, они пришли к непростой временной договоренности, согласно которой в ожидании вестей из Ватикана не следовало подписывать ни договор Ормонда, ни договор Гламоргана, но подготовку к отправке помощи королю нужно было начать незамедлительно. К февралю 1646 г. 3000 человек были готовы отплыть, как только найдутся корабли для транспортировки. Гламорган приписывал это достижение своему влиянию и сообщил Совету принца Уэльского, что у него есть 6000 человек (он всегда с легкостью преувеличивал), готовых отплыть в Англию. Удачно, добавил он, что Честер по-прежнему в руках короля и готов их принять.

Его информация устарела. Честер пал. 3 февраля 1646 г. лорд Байрон, не имея возможности дольше сопротивляться голоду и враждебности горожан, в отсутствие боеприпасов и фуража сдался сэру Уильяму Бреретону. Обещания Гламоргана о скорой отправке войск прозвучали насмешкой для побежденных. Его письмо было передано принцу Уэльскому и его Совету, когда они садились на корабль, чтобы отплыть из замка Пенденнис в сторону островов Силли. Для короля Запад был потерян.

IV

Как только морозы в наступившем году ослабели, Ферфакс снова двинулся вперед. Западные войска короля были не в состоянии сопротивляться. После отъезда Горинга во Францию его кавалерия досталась лорду Вентворту, одному из самых диких «диких парней». Он унаследовал от своего предшественника вражду с Гренвиллом, и, пока Ферфакс наступал, их войска яростно дрались друг с другом за лучшие квартиры. «Их страх перед дланью Господа так велик, – писал Ферфакс, – что трое наших людей обращают в бегство сотню». 15 января 1646 г. Совет принца в отчаянии призвал Хоптона принять командование «беспутной, недисциплинированной, озлобленной, разбитой армией». Гренвилл с яростью в сердце и холодной головой отказался подчиниться, сказался больным и ушел в отставку. Опасаясь, на что его могут толкнуть неоправдавшиеся амбиции, принц Уэльский приказал его арестовать. Хоптон с отчаянной решимостью взял на себя все «прелести» его поста. Ему досталось меньше 2000 пехотинцев и около 800 кавалеристов. Это были мужественные люди, но беспорядок царил страшный. Только личная конная гвардия принца Уэльского по-прежнему «неукоснительно выполняла свои обязанности».