Она больше не оглядывалась, быстро пошла в направлении дома.

На пути её ждало испытание.

В «девятке», припарковавшейся в нескольких метрах от туннеля, ждали несколько молодых мужчин, кто дремал, кто лениво посматривал по сторонам.

Машины у тротуаров в Москве, набитые дремлющими днем молодыми людьми, всегда тревожны…

Марине показалось, что её собирались окликнуть. На первом сиденье опустили стекло.

Но все обошлось. На тротуар выбросили дымящийся окурок.

Она шла словно по минному полю.

Марина закурила. Сделала первый короткий глоток кофе.

Длинной энергичной струей послала дым к потолку.

Это была её первая сигарета с того самого момента, когда она обнаружила слежку за собой.

Было ясно: она зря отказалась от личной охраны, которую ей предложили в «Лайнсе»..

Обстановка вокруг быстро и неузнаваемо криминализировалась. Еще недавно уголовники были отдельно, а все остальные профессии отдельно.

Года три назад на своих коллег со студии можно было полностью положиться. Сегодня не исключалось, что вчерашний директор картины, администратор, второй режиссер делают деньги вместе с рэкетирами.

Совесть, старая дружба, совместная работа как гарантии надежности уже ничего не стоили. Положиться можно было только на силу.

Впрочем, и сама она тогда была другим человеком.

Марина включила телевизор. На всех каналах не было ничего интересного: реклама, мультики и мыльные оперы…

Покурила, медленно отхлебывала кофе.

«Береженого Бог бережет!»

Она не воспользовалась своим телефоном.

Подумав, сложила расписки своих должников в плотный полиэтиленовый конверт, который обычно используют фельдъегеря. Сняла защитную полоску — конверт мгновенно заклеился. Теперь, не повредив оболочку, его уже невозможно было вскрыть.

Затем Марина вышла на лестничную площадку.

Соседкой по площадке была дама из «сильно бывших».

К её услугам когда-то были и «кремлевка», и госдачи, и книжная экспедиция вместе с персональной пенсией…

Соседка давно уже вдовела. Жила одна. Марина время от времени, идя из магазина, заносила что-нибудь лакомое, чего старуха уже не могла себе позволить: французские сыры, маслины. Как-то раз попались миноги.

Время меняло людей.

Во время оно жена члена ЦК вряд ли поддерживала отношения с невесть кем, а Марина еще много раз подумала бы, может ли она довериться бывшей…

Марина постучала в дверь.

Соседка прильнула к глазку, потом забренчала ключами.

— А, Мариночка…

— Серафима Александровна, я могу от вас позвонить одному симпатичному юноше? Что-то у меня опять телефон барахлит…

— Что за вопрос. Я даже перейду в другую комнату, чтобы вас не стеснить…

— Ради Бога! Присядьте, я прошу…

В моем кабинете раздался звонок.

Это был прямой телефон. В обход секретаря.

— Вы еще меня помните?

— Марина! Ну что это вы? — Я сразу понял, что она чем-то расстроена. — Как вам могло прийти в голову спросить такое? Мы с Петром только что говорили о вас. Вот он как раз сидит напротив. Передает вам привет… Вы у себя?

Цифры на определителе номера были чужие. Но, судя по первым трем, номер был установлен там же, на Кутузовском проспекте.

— У Серафимы Александровны, очень хорошего человека и моей соседки…

На всякий случай я записал номер телефона себе в черновик.

— Есть проблемы?

— По крайней мере, мне так кажется. Саша, вы не могли бы с Петром заехать?..

— С радостью. Прямо сейчас?

— Нет, сейчас я должна отдохнуть.