Время растянулось в одно сплошное ничего: ничего не происходит, и делать абсолютно нечего. Еду просовывали сквозь щель в двери, и если вовремя не подставить поднос, то ее просто вываливали на пол. Кормили просто, но сытно. Видимо, голодом ее здесь морить не собирались. Хотя пытка одиночеством была не лучше. Спать, есть, стоять под горячим душем, наслаждаясь каждым мгновением тепла, ходить, часами меряя камеру одинаковыми шагами, сидеть на кровати, раскачиваясь, как маятник и думать, думать, перебирая в памяти мельчайшие подробности прошлой жизни.

 Свести ее с ума все-таки не входило в планы невидимых тюремщиком, и, однажды, проснувшись, Ксения обнаружила небрежно сваленную у стены стопку книг. С жадностью, она набросилась на чтение. Оголодавший мозг вбирал в себя прочитанное с небывалой скоростью. Зануднейший справочник животного мира пошел "на ура", как будто был авантюрным приключенческим романом. Исторические хроники перечитывались неоднократно, до тех пор пока Ксения могла наизусть воспроизвести любой эпизод из истории воздушных. Сейчас она легко бы сдала экзамен, и даже с радостью бы это сделала, но вот только камера у нее была одиночной, и никаких преподавателей в ней, увы, не наблюдалось.

 Сознание девушки тонуло, проваливаясь в липкий, душный кошмар. Она бежала по темным тоннелям, а за ней черной красноглазой тряпкой несся Хранитель. Минуя очередной поворот, Ксения споткнулась, полетела кубарем и, наконец-то, вынырнула из омута дурного сна. Она лежала, не открывая глаза, прислушиваясь к собственному неровному дыханию. Камерная тишина давно стала ее привычной спутницей. Но сегодня в ней что-то неуловимо изменилось, и возникло ощущение чужого взгляда. В комнате явно кто-то был.

 Ксения неторопливо поднялась с каменного ложа. Спешить ей было некуда, а выказывать свой страх, она не собиралась. Напротив нее на стуле сидела потрясающей красоты женщина. Черные с зеленым отливом волосы крупным волнами спускались почти до пола. Голубые глаза даже в полумраке светились двумя сапфирами. Высокий лоб, две дуги черных бровей, прямой, изящный нос, высокие скулы. Красавица сидела, откинувшись на спинку стула, внимательно изучая свою пленницу. Поджатые рубиновые губы и чуть прищуренные глаза говорили о внутреннем напряжении. Она, словно хищник, в последний раз просчитывала ситуацию перед прыжком, в последний раз обдумывала принятое уже решение.

 Обе не торопились начинать разговор. Ксения привыкла молчать, а воздушная хотела проверить стойкость своей пленницы. Наконец, она не выдержала:

 - Я убивала тебя тысячи раз, и с каждым разом твоя смерть была все мучительнее и страшнее. Ты стала моим наваждением, моим кошмаром. Я была так близка к тому, чтобы стать Астианой клана Селены, пока не появилась ты, свалившись из ниоткуда на голову моему Креостарху. Ты - околдовала его. Тебе он готов отдать место, которое по праву принадлежит мне и только мне. Оно было предназначено мне с рождения, и я не уступлю его никому.

 Ее глаза разгорались фанатичным блеском разъяренной женщины, видящей перед собой удачливую соперницу. И по этому сумасшедшему блеску в глазах, Ксения поняла - сейчас ее будут убивать, медленно, со вкусом, и никакие доводы, что нужен он ей, ее Креостарх, как собаке пятая нога, не будут убедительны. Все уже решено. Разве, что попросить о последнем желании? Хотя, стоило так тянуть с местью, да еще и кормить, если все равно она собралась расправиться с соперницей. Похоже, у ее тюремщицы появились новые планы. Вот только, вряд ли, они понравятся Ксении.

 - Когда ты попала ко мне в руки, я решила, что сама Тхер дает мне этот шанс. И я его не упущу. Ты исправишь то, что натворила и сделаешь меня Астианой!

 Она торжествующе посмотрела на Ксению, ожидая от той аплодисментов или хотя бы восхищения и согласия с этим грандиозным предложением.