— Нет. Сейчас. — Мигель обернулся к остальным, протянул руки: — Грифы, я вызываю.

Он с восторгом убедился в том, что старая формула ватаги оказывала и сейчас прежнее воздействие. Под радостный гомон грифов Рубен побледнел и опустился на стул.

— Кунчо! — крикнул Тобиас. — Меню! И океан пива. Гриф бросил вызов.

Они заказали бифштексы с кровью и еще дюжину пива. Тобиас поставил по три бутылки перед каждым из противников, а шесть оставил для прочих грифов. За едой они почти не разговаривали. Мигель запивал каждый кусок мяса и пытался казаться оживленным, но боязнь слишком быстро опьянеть возрастала по мере того, как пиво становилось с каждым глотком все горче и горче. Когда они опорожнили шесть бутылок, Кунчо уже убрал тарелки.

— Заказывай, — сказал Мигель Рубену.

— Еще по три на каждого.

После первого бокала новой партии Мигель почувствовал гул в ушах; голова его плавно кружилась, все пришло в движение.

— Схожу отолью, — сказал он.

— Сдаешься? — спросил Рубен.

— Я схожу отолью! — закричал Мигель. — Если хочешь, проси еще.

В туалете его вырвало. Он тщательно вымыл лицо, стараясь уничтожить все предательские следы. Часы на руке показывали половину пятого. Несмотря на тягучую дурноту, он был счастлив. Рубен уже ничего не сможет сделать. Он вернулся к остальным.

— Твое здоровье! — сказал Рубен, подымая стакан.

«Похоже, взбешен, — подумал Мигель. — Но он уже погорел».

— Попахивает блевотиной, — сказал Папуас. — Кому-то здесь крышка.

— Да я как стеклышко, — заверил его Мигель, стараясь подавить тошноту, не поддаваясь головокружению.

— Твое здоровье, — повторил Рубен.

Когда они справились с последней бутылкой, Мигелю казалось, что желудок налит свинцом; голоса доходили до его сознания сбивчивой путаницей звуков. Чья-то рука внезапно мелькнула перед его глазами, взяла за подбородок, заставила поднять голову. Лицо Рубена будто распухло. Он сидел взлохмаченный и злой.

— Сдаешься, сопляк?

Мигель разом поднялся и толкнул Рубена в грудь, но прежде чем стычка разгорелась, вмешался Зубрила.

— Грифы никогда не дерутся друг с другом, — сказал он, заставляя обоих сесть. — Оба пьяны. Конец. Голосуем.

Папуас, Франсиско и Тобиас неохотно проголосовали за ничью.

Они понимали, что Зубрила спас Мигеля от неминуемого поражения, но не решались заявить об этом.

— Вот я и выиграл, — заявил Рубен. — А этот фрукт даже говорить не может. Посмотрите-ка на него.

В самом деле; у Мигеля остекленели глаза, рот приоткрылся, струйка слюны тянулась с языка.

— Сиди уж, — бросил Зубрила. — Скажем прямо: по пиву ты не чемпион.

— По пиву ты не чемпион, — подчеркнул Папуас. — Ты чемпион только по плаванью, гроза бассейнов.

— Ты бы помолчал, — сказал Рубен. — Самого ведь гложет зависть.

— Да здравствует Эстер Уильямс из Мирафлореса! — воскликнул Папуас.

— Отличный ты старик, а вот плавать не умеешь, — сказал Рубен. — Хочешь брать у меня уроки?

— Мы уже слышали, — подхватил Зубрила. — Ты победил на соревнованиях по плаванию, ты у нас чемпиончик, и все девчонки по тебе с ума сходят.

— Никакой он не чемпиончик, — с трудом выговорил Мигель. — Чистый блеф!

— Да ты уже готов, — сказал Рубен.