– Ах да, я ведь знала, что вы переезжаете где‑то на этой неделе. – Старуха свирепо посмотрела на собаку и заревела голосом, который мог бы остановить линкор: – Перегрин! – Собака замолчала, и старуха снова посмотрела на Чарли. – Виола Леттерс. Боюсь, что не сумею пожать вам руку.

– У меня есть сообщение от вашего мужа.

Выражение лица старухи было определенно враждебным, и Чарли почувствовала страх. Она показала в направлении тропинки:

– Я просто встретила его, и он попросил меня передать вам, что потерял свои часы и собирается прийти чуть погодя.

– Мой муж?!

– Ну, в твидовом костюме, с рыболовной удочкой, так? В тот ли я дом попала?

– Сказал, что потерял свои часы?

– Да… и я… – Чарли заколебалась. Эта женщина выглядела более чем враждебно, она была свирепа. – Он показался мне довольно растерянным. Возможно, он поранился. На голове у него была полоска пластыря.

Терьер разразился очередным взрывом тявканья, и старуха, резко повернувшись, пошла к дому, волоча собачку так, что ее лапы скользили по покрывавшим дорожку плиткам. Со стуком она захлопнула за собой парадную дверь.

10

Во второй половине дня появился невысокий и жизнерадостный садовник с заячьей губой. Он почтительно приподнял козырек своей шапочки.

– Я Гидеон, – сказал он гнусаво сквозь аденоиды, – совсем как в Библии.

Чарли улыбнулась:

– Вы отлично поработали с живой изгородью.

– Я хотел, чтобы она выглядела получше к вашему приезду, – сказал он, явно довольный комплиментом. – Эта старуха вообще не хотела, чтобы что‑нибудь здесь делали.

– А почему?

– Не знаю, я ее и видел‑то всего несколько раз. Она оставляла мне деньги у задней двери, чтобы я подстригал кусты и траву.

– И она никогда не выходила из дома?

– Не‑а, ей все сюда доставляли.

– А почему она так поступала?

– Она была, как говорится, затворница. Извините, но я и не жалею об этом. Я знаю, что и сам не Роберт Рэдфорд,[2] но она в самом деле не очень‑то здорово выглядела. – Он мельком взглянул на дом. – А в саду есть какая‑нибудь работа для меня?

Работы нашлось уйма. Они прошлись по территории и договорились устроить делянку между ручьем и изгородью загона, сделать садик при кухне. Почва там оказалась влажная и песчаная, так что все должно хорошо расти. Они могли купить семена весенней капусты и капусты брокколи, да у Гидеона к тому же в запасе оставалось немного лука‑порея. Еще до конца зимы, по его мнению, они будут есть собственные овощи.

Только что прочитав книгу «Разведение домашней птицы в современных условиях», позаимствованную ею в библиотеке Уондсворта, Чарли с видом знатока пустилась в разговор о курах. Гидеон знал, где купить хороших несушек, но сначала советовал укрепить курятник, чтобы сделать его недоступным для лисиц. Он обещал заняться этим немедленно и запросил по три фунта в час. Чарли оплатила ему работу с живой изгородью, которой он занимался будто бы восемь часов, что выглядело почти правдоподобно.

Она попыталась выудить побольше сведений о Нэнси Делвин, но он, кажется, не хотел говорить о ней. За десять лет он видел эту женщину считаные разы, и с него этого было достаточно. А почему так – он не мог или не хотел объяснить.

Телефонист оказался прав – плита действительно разогрелась, дым исчез вместе с затхлыми запахами кухни, и она заполнилась ароматом китайских приправ из картонных коробочек, лежавших в мусорном мешке. Последние три часа Чарли ушли на открывание ящиков, распаковку и передвигание мебели.