|
А Юдорус в честь сына Гармеса и Полимеи. Мальчиком он танцевал, прославляя Артемиду. Повзрослев, он стал одним из самых жестоких и почитаемых мирмидонян Ахиллеса, и Гомер написал о нем больше, чем о ком либо другом. К тому же, это значит «подарок радости», чем он и является. Хотя у нас и были проблемы с Артемидой, без нее у меня бы не было тебя и малыша. Только его жена могла уместить это все у себя в голове. Эш засмеялся. – Себастос Юдорус Партенопайус. Он возненавидит нас, когда ему придется произносить имя по буквам. – Скорее всего, но я думаю, я буду звать его Себастиан. Так он сможет вырасти и сбивать людей с толку своим именем, как и папочка. – Точно, я ведь до сих пор не понимаю, как из Сотерии ты превратилась в Тори. – Он наклонился и нежно ее поцеловал. – Спасибо тебе за сына. Ее глаза блестели и любовь, которую он увидел в них, не перестанет удивлять его никогда. – Спасибо за мою жизнь. Он мог смотреть на ее красивое лицо целый день. Она погладила его щеку. – Пожалуй, пора впустить толпу, громыхающую внизу и сообщить им, что Артемида не убила нас. – Хорошо. Ты уверена, что готова? – Конечно. И прежде, чем ты начнешь выкладывать на «Фейсбук» фотографии для остальных Темных Охотников, убедись, что я хорошо на них выгляжу. Эш усмехнулся. – Ты всегда выглядишь шикарно. – И это одна из причин, почему я так сильно тебя люблю. Но весь остальной мир не смотрит на меня мерцающими серыми глазами. – Я люблю тебя, Тори. Я знаю, что часто это повторяю, но… – Я знаю, малыш. У меня к тебе те же чувства. Мне никогда не передать словами, что я чувствую, когда вижу тебя в своем доме. Забавно, но раньше я считала, что у меня есть все, и я живу полной жизнью. У меня была любимая работа. Семья, которая любила меня. Хорошие друзья, которые поддерживали меня. Все, о чем только можно мечтать. А потом я встретила невозможного человека, который приводил меня в бешенство, но именно он показал мне то, чего у меня не было. – Грязные носки на полу? Тори засмеялась. – Нет, он вернул мне половину моего сердца. Он стал последним, кого я вижу перед сном и первым, когда просыпаюсь. Я так рада, что это был ты. Эти слова взволновали и напугали его. Главным образом из-за того, что он из первых рук знал, если любовь пустить на самотек, она превратится в глубокую ненависть. – Надеюсь, ты никогда не передумаешь. – Никогда. Глупо это или нет, но он поверил ей. Одно Ашерон знал точно – без нее ему не жить.
ПОСЛЕСЛОВИЕ Как женщину, у которой среди предков были тсалаги (чероки), меня всегда занимали рассказы и легенды коренных американцев. В детстве я провела неисчислимое количество часов в библиотеке, читая все, что помогло бы узнать больше о семейной истории. Как и множество легенд, рассказанных моими близкими, они были полны магии. Когда в студенческие годы я только начала писать серию о Темных Охотниках, то решила основываться на греческой мифологии, с одним единственным исключением. Даймон. Проклятый демон-вампир, но не бессмертный, которому приходится питаться чем-то более существенным чем кровь… человеческой душой. Хотя я выдумала проклятье и мифы о Атлантах, Аполлитах и Даймонах, кое-что я позаимствовала у своих предков. Часть легенды о ци-нукс (шенукс). Ци-нукс были для меня страшилкой, которой пугала мама, если я ее не слушалась (а вторая – маниту, но это совсем другая история). Легенда вабанаки: «Вначале ци-нукс были людьми, одержимыми демоном, или ужасными преступниками (как правило, каннибалами), и именно грех превращал их сердца в лед. Их также называли ледяными каннибалами. Ци-нукс не умирали и становились сильнее, питаясь людьми, особенно их душами. Вот почему мама говорила, что нужно обязательно молиться на ночь и просить Бога оберегать во сне мою душу. А если я не помолюсь об этом, то ледяной каннибал проберется в мою кровать (или в мои сны) и украдет у меня душу… ведь все знают, что детские души самые желанные для ци-нукс, и если не быть осторожным, можно легко потерять свою душу». |
