| – В мире не существует мужчины, который смог бы хоть одну удовлетворять постоянно. – Бабочка не такая. Она хорошая. – А ты нет. Это правда. Он воин, чья кожа была омыта кровью врагов бесчисленное количество раз. Он ни проявлял сострадания или терпения. От него этого и не ждали. Как правая рука правителя он убил множество ни в чем неповинных людей. Такова его работа. Но сейчас, в мирное время, он потерял себя. Однако все изменилось после встречи с Бабочкой. Она приручила его дикую сущность. Ему нравилось просто сидеть у очага и наблюдать за ее мягкими движениями. Он не до конца понимал почему, но рядом с нею он не испытывал желания браться за нож или копье. Единственное чего он хотел – это сделать ее счастливой. Эбигейл моргнула, и видение развеялось. И тут она поняла, что по-прежнему стоит перед стеной, а за спиной у нее Чу Ко Ла Та. – Теперь ты знаешь, – спокойно сказал он. Она растерянно обернулась и заглянула в добрые глаза. – Знаю что? – Кто ты на самом деле, и кто Джесс. В сознании хлынуло еще больше образов, словно при коротком замыкании стробоскопа. Это сводило с ума. Картинки стремительно мелькали, сменяя одна другую, но все же Эбигейл отчетливо запомнила каждую. – Я не понимаю. Чу схватил ее за предплечья. – Ты – Бабочка. Джесс – Бизон. Мир и война. Две половинки, которым предначертано стать единым целым. Эбигейл покачала головой. – Что ты курил? – Разве ты не чувствуешь связи? Очень странно, но она чувствовала треклятую связь. И это еще сильнее бесило и пугало. Чу Ко Ла Та тяжело вздохнул поняв, что она все еще не готова к правде. Несколько столетий он прятал ее и ждал, найдет ли она способ снять проклятье. И все же она не освободилась. «Какая жалость». «Возможно в следующей жизни…» – Иди. Он указал на камень, лежавший в центре комнаты под скоплением мерцающих сталактитов. В этом перерождении Бабочка очень сильна. Сильнее, чем когда-либо прежде. В ее глазах он видел огонь, которого ждал тысячелетиями. Эбигейл переломила себя и пошла к плите. Тем не менее, покорность претила каждой частичке ее существа. Сжав зубы, она поднялась наверх и легла на холодную каменную плиту. Чу Ко Ла Та начал петь, призывая священное дыхание, которое очистит их обоих. Эбигейл слушала песню, а воображение рисовало образ Джесса. На лице расплылась улыбка, когда она вспомнила про секс в машине. Он так нежно к ней прикасался. Покрепче сжав карманные часы, она прижала их к животу. – Чу Ко Ла Та? Она не хотела прерывать церемонию, но ей нужно было кое-что сделать. – Да? – Когда я умру, ты можешь вернуть часы Джессу? – Зачем? Она провела подушечкой большого пальца по выгравированному орнаменту в виде завитков. – Он их любит. – А его счастье единственное, что имеет для тебя значение? – Нет. Но я не хочу, чтобы Джесс о чем-то сожалел. Не обо мне. Старец кивнул и вернулся к пению. Сначала Эбигейл старалась проявить терпение, но песнопения всё затягивались, и это стало действовать на нервы. «Почему он просто не может убить меня? Это часть пытки? Извращенец». Когда Чу Ко Ла Та не прерываясь начал напевать следующую песню, Эбби послала хорошие манеры куда подальше. – Чу? Нет, ну, правда? Неужели, в этом такая необходимость? Он остановился на середине слова. – Ты готова умереть? «Ох … вот оно». Она повернула голову и взглянула на него. – А у меня есть другие варианты? Как ни странно, он рассмеялся. – Ты уже решила. – Знаю. – Она сглотнула и закрыла глаза. – Я готова. Она почувствовала, как Чу Ко Ла Та встал возле ее плеча. Услышала тихий скрежет металла по коже и поняла, что он достает нож. Собравшись с духом, она представила себя в объятиях Джесса. Нет, на пляже. Немного трудно такое представить, ему ведь нельзя находиться при дневном свете на солнце, в противном случае он вспыхнет как свечка, но она любила пляж с детства. |
