Что единственной целью ее жизни станет жестокая война, тайно объявленная шефу и всему отделению.

21

Вернувшись домой, Лера вспомнила, что не открывала почтовый ящик с того самого вечера, как узнала о гибели Насти. Она повернула ключ в замке, и в руки ей высыпался целый ворох рекламных газет и листовок. Лера вскользь проглядела их и хотела было, по обыкновению, запихнуть в этажерку, стоящую в коридоре как раз для таких целей, но тут вдруг из-под кипы ярких, пестрящих объявлениями страниц выпал пухлый белый конверт.

Лера нагнулась, подняла письмо. На конверте значился ее адрес, в графе «Получатель» стояло крупными, размашистыми буквами: «Кузьминой В. П.» Адреса отправителя не было. Лера взглянула на штемпель: «Мурманск». Неужели от Ксении?

Она надорвала конверт и вытащила на свет божий четыре полностью исписанных тетрадных листа и две глянцевые фотографии. Так и есть, от Ксении.

Лера уселась на диван и углубилась в чтение. Тетка извинялась за долгое молчание, писала, что лишь недавно устроилась наконец на приличную работу горничной в гостиницу морского пароходства. Что живут они неплохо, дети подросли, старший учится в техникуме, младший ходит в школу, увлекается шахматами и даже занимается в кружке.

И далее шло подробное описание Ксениной жизни в Мурманске, ее работы, ее квартиры, в которой она самолично недавно сделала ремонт. Тетка в деталях рассказывала о сыновьях: какие они вышли красивые, сильные и самостоятельные, старший в рот капли не берет, и это при таком-то отце.

Единственное, о чем не упоминала Ксения, это о своей личной жизни. Непонятно было, есть ли у нее новый муж или хотя бы просто мужчина, или она вдруг стала вести несвойственный ей ранее монашеский образ жизни.

В конце Ксения настоятельно звала Леру бросить все в Москве и приехать вместе с Ильей и Машкой к ним в Мурманск. «Тут вы и работу подыщете, и жилье недорогое, можно даже в кредит купить, — писала тетка. — А совсем рядом с нашим домом есть экспериментальный детский центр. Там и ясли, и садик, и школа, и куча кружков, а педагоги все сплошь чуть не кандидаты наук. Машутке там будет хорошо, у нас все детишки довольны, и родители не нарадуются».

Лера дочитала письмо до конца, внимательно рассмотрела карточки, на которых были изображены двое пареньков, лет шестнадцати и двенадцати, оба темноволосые, скуластые, с Ксениными пронзительно голубыми глазами и твердо сжатыми губами.

Смешная тетка. Ехать в Мурманск, как будто в Москве нет экспериментальных центров для детей! Лера представила, как бы воспринял такую идею Илья, и невольно улыбнулась. И все-таки ей было приятно, что Ксения не забыла ее, написала так много и подробно, приятно, что у нее, оказывается, есть такие братишки — хоть и троюродные, но красивые, дельные, знающие, чего хотят добиться в жизни.

«Обязательно напишу ей ответ», — решила она и бережно спрятала фотографии в один из альбомов.

Поздно вечером позвонил Максимов. Лера, хоть и ожидала его звонка, все равно, лишь только услышала в трубке знакомый, энергичный голос, почувствовала легкую дрожь в руках. Сможет ли она перехитрить его, до конца сыграть роль, не выдав себя, не показав виду, что знает о нем правду?

— Как дела? — мягко спросил шеф. — Надеюсь, ты сумела отоспаться?

— Не совсем. — Лера вкратце поведала ему про свой поход в роддом.