– Я не пытался завоевать их расположение. Я пытался страхом принудить их к подчинению.

– Когда люди в отчаянии и умирают с голода, они забывают бояться.

– Реальность этого мира, созданного смертными, проста – ты можешь убивать или быть убитым. Такой мир создали вы. Вы бросили друг друга умирать с голода. Кто то должен захватить контроль, и если меня нельзя любить, меня будут бояться, – его низкий раскатистый голос казался почерпнутым из тьмы. – Если я не остановлю Свободный Народ, они сожгут эту страну дотла в Ночь Сева. Я не смогу остановить это посредством любви , – его последнее слово сочилось презрением.

– Ты сказал, «если меня нельзя любить». Почему тебя нельзя любить?

Тени как будто сгустились вокруг него.

– Я Яд Божий. Я создан для мести и смерти. Не пытайся превратить меня в то, чем я не являюсь. Выражаясь твоими же словами, я немножко злой.

Полагаю, я не могла спорить. Улица, по которой мы шли теперь, переходила в парк, где одинокое скудное дерево царапало ночное небо. Справа сияли огни в каких то кирпичных зданиях – заброшенных фабриках, которые люди облюбовали в качестве домов. Слева рельсы тянулись поверх тёмных арок.

Ладонь Самаэля дрогнула на рукоятке его меча. Он казался дёрганым, напряжённым.

– Почему мне кажется, будто ты ведёшь меня на верную смерть? – тихо спросил он.

– Смерть? Во первых, ты бессмертный. Во вторых, я не могу победить тебя в драке, – хотя по какой то причине мне нравилась идея попытаться.

Должна признать, мне был по душе тот факт, что я нервировала большого и плохого Ангела Смерти.

Я показала на шаткую постройку, державшуюся на сваях высоко над рельсами.

– Мы идём вон туда.

Крошечная ветхая лачуга когда то служила будкой железнодорожного контролёра, переключавшего развилки путей. Она давным давно была заброшена и стала идеальным укрытием для меня и Финна в детстве. Он отправлялся туда всякий раз, когда хотел на время убраться от своей мамы, что случалось довольно часто. Я не знала, точно ли Финн пошёл туда, но вероятность довольно высока.

– Старый дом на сваях, – пробормотала я. – Знаю, выглядит он мрачно, но обещаю, что я не попытаюсь тебя убить.

Мы пошли по тёмным переулкам, которые всегда нервировали меня. Всякие сомнительные вещи происходили под старыми арками железнодорожных путей. Начал накрапывать лёгкий дождик.

– Ты скажешь мне, что именно планирует Свободный Народ? – спросила я, чтобы заполнить молчание.

Держа капюшон поднятым, Самаэль как будто прятался, кутаясь в тени.

– Я буду сообщать лишь то, что тебе необходимо знать.

Во мне вскипело раздражение. Что я могла сделать, чтобы убедить его, что мы на одной стороне? Я резко развернулась и схватила его за руки. Самаэль уставился на меня, и я всмотрелась прямо в ледяные серые глаза под капюшоном. Я находилась так близко к нему, что чувствовала жар, исходивший от его тела.

– Самаэль, я не в рядах Свободного Народа. Если бы я сейчас увидела Финна, я бы попыталась его убить, – тьма расходилась в моей груди от осознания, что когда то я любила Финна как друга, но теперь прежний Финн мёртв для меня. – Я доверяла Финну, но он предал меня. Как и моя сестра. Ты ангел. Разве ты не можешь понять, когда кто то говорит искренне, чёрт возьми? Разве у тебя нет такой способности?

Наконец, Самаэль опустил капюшон, давая мне редкую возможность видеть его идеальное лицо – высокие скулы, татуировки.