Краем уха атт-Кадир слышал, что зажиточным хали-сунским купцам пришлось пожертвовать кое-чем, дабы помочь переселенцам на первых порах обзавестись самым необходимым. Илиол же распорядился жестоко наказывать тех из соотечественников, которые не желали добывать себе пропитание честным трудом, и когда они с Кэрисом уплывали из Акко на крохотном рыбачьем суденышке, дела у переселенцев шли вроде бы на лад. Вот только вряд ли проделанная старейшинами города, эламом и командирами лагиторов работа принесет ощутимые плоды, если Гурцат, покончив с Нарлаком, повернет свое войско на юг, дабы навести порядок на захваченных землях. И так он, безусловно, и сделает, коли не лишится в ближайшее время поддержки Подгорного Властелина.

    Мысли юноши потекли по знакомому руслу, и он не заметил, как задремал, а проснувшись, обнаружил, что огонь в очаге окончательно погас. Из-за щелястого ставня в комнату заглядывала бледная, хворая луна, в желудке противно посасывало, и Фарр решил, что пришла пора спуститься в трапезную и подкрепиться. Когда-то еще Кэрис вернется, и чего ради дожидаться его с пустым брюхом?

    Хозяин постоялого двора - господин Тимо, - в отличие от большинства трактирщиков невероятно костлявый, с обтянутой желтой кожей черепом, кормил постояльцев не особо роскошно, но "для друзей", особенно если у них имелось чем заплатить, у него всегда находилась свежая телятина и доброе вино, заменявшие обычную конину с кислой, ни с чем не сообразной бурдой. Фарр вспомнил медовые лепешки госпожи Нуцерии, душистые, истекающие соком фрукты, веснушчатую Лиссу, с которой он делил чудесные трапезы в залитых осенним солнцем покоях, и, глубоко вздохнув, отправился вниз.

    Из комнаты, располагавшейся через две двери по коридору, сквозь тонкий притвор доносились томные женские стоны и хриплое рычание мужчины. Атт-Кадир поморщился и поспешно сбежал по скрипучим ступеням расшатанной деревянной лестницы.

    Обеденная зала, наполненная дурными запахами столь же дурной кухни, чадящих факелов и масляных ламп, была почти безлюдна. Фарр остановился возле лестницы, выбирая стол, где можно присесть.

    -  Юный господин! - Скелетоподобный Тимо устремился к атт-Кадиру, на ходу вытирая руки о фартук, пестревший множеством разнообразных пятен, липких даже на вид и сильно напоминавших блевотину. - Чего желаешь покушать?

    -  Что-нибудь съедобное, - угрюмо бросил Фарр. - Только сначала протри стол. Два раза. А блюдо и кружку помой в кипятке.

    -  Конечно, конечно. - Тимо сделал знак изрядно потасканной служанке, и та принялась бестолково суетиться вокруг выбранного Фарром стола, не забывая при этом призывно выпячивать тощую задницу. Затем, видя, что юноша не обращает на нее внимания, разочарованная девица удалилась и через некоторое время принесла поднос с едой.

    Атт-Кадир быстро расправился с жилистым мясом и взялся за щедро сдобренные специями овощи, к которым была подана свежая - то есть вчерашней давности - булка из настоящей пшеницы: роскошь, какую могли себе позволить сейчас в Фойреге только богатые люди.

    -  Господин Фарр? - грубовато и одновременно смущенно ткнул атт-Кадира в плечо трактирный вышибала.

    Там один тебя спрашивает… Я уж не пускаю, а он все равно лезет.

    -  Кто лезет? - едва не подавился от неожиданности юноша.

    -  Дак прощелыга какой-то, - буркнул вышибала. - Белый весь, хворый, видать. А господин Тимо к тебе никого пущать не велел.