— Ваши земли и ваши вассалы уже в такой беде, что хуже и не представишь, — сказал, рыча как лев, Мигель де Луизьен, который до сих пор слушал в молчании. — Ведь их сеньор — трус!

— Да как вы смеете? — сказал Раймон, потянувшись к рукоятке меча.

Мигель, казалось, ждал этого. Он опередил графа, вытащил левой рукой свой поясной кинжал и приставил его к горлу Раймона. Уго де Матаплана моментально поступил так же с сыном графа. Оба были обездвижены, а рыцари короля контролировали графское войско.

— Отпустите его, Мигель! — приказал Педро, который тоже, инстинктивно, выхватил кинжал. — И вы тоже, Уго. Немедленно! Мы были врагами в прошлом, а сейчас мы на одной стороне.

Уго и Мигель неохотно спрятали кинжалы.

— Идите, спрячьтесь в вашей палатке и хнычьте там, как беззубая старуха, если боитесь. — Процедил сквозь зубы Мигель, почти плюя Раймону в лицо. — Если же вы храбры, жду вас на поле боя, и там я возьму назад мои слова и верну вам вашу честь.

— Что вы на это скажете, Педро? — воззвал побледневший Раймон к королю. — Я прошу заставить Мигеля Луизьена забрать свои слова и попросить у меня извинения прямо сейчас.

— В военное время король уступает свой стяг и свое слово знаменосцу. Я не могу заставить Мигеля. Поезжайте со мной, и он откажется от своих слов.

— Сумасшедший, — пробурчал сквозь зубы Раймон. — Если вам так хочется, ищите своей смерти вместе с этими арагонскими хвастунами. Пойдем, сын мой. — Граф Тулузский и его сын отошли от них и направились к палаткам. Рыцари из Тулузы последовали за ними.

Педро смотрел, как они уходили. Ему хотелось бы объяснить, что это не самоубийство: король Арагонский отдает себя на суд Божий. И если он выживет, то уже не побоится папского отлучения, которым епископы, приспешники Симона де Монфора, собирались угрожать ему. Потому-то он их и не пустил.

Если он выиграет битву, то будет вправе расправиться с крестоносцами и их воинственными епископами. Может быть, даже с Папой. Он ставил все на эту карту. Если он победит, то создаст империю. В любом случае, победит он или умрет, его душа будет спасена.

— Разделимся на три отряда. Мы не допустим, чтобы они сбежали. Окружим их в поле, — сказал Педро графам. — Сначала два первых отряда нападут на французов, а когда они будут в кольце, атакует отряд из тыла. Граф Раймон и его сын пошлют третий отряд из тулузцев. Капеллан Арно, — обратился он к священнику, служившему мессу, — я возлагаю на вас обязанность сообщить графу Раймону о его боевой позиции, убедить его. — Он решил попытаться вернуть Раймона VI, хоть и знал, что вряд ли тот присоединится к боевым действиям после такого неприятного спора. Педро был готов победить и без него.

— Граф де Фуа и его сын возглавят первую колонну, из рыцарей Фуа и первого отряда арагонцев. Вы первыми выйдете, зайдете справа, чтобы поддержать тулузскую пехоту, стоящую с боевыми машинами под стенами Мюре. Вы должны не дать крестоносцам просочиться по правому флангу. Надо действовать быстро, выйти до того, как они покончат с тулузцами и смогут пройти.

— Да, дон Педро, — ответил граф де Фуа и пошел к своим всадникам, крича: — Фуа, сюда!

— Мигель, — продолжал Педро, обращаясь к своему знаменосцу, — ваши всадники поддерживают кавалерию Фуа.

— Да, мой господин. — И Мигель де Луизьен начал выкрикивать имена своим зычным голосом жителя Пиренеев.

— Остальные рыцари из моих войск и окситанцы пойдут в моей группе.