— Не влюбился ли ты, в самом деле? В англичанку? — Лаура хитро глянула на него, приподняв верхнюю губку.

— Ну, может, не без этого. Да и другие события. Но ты меня сейчас не пытай, потом все расскажу. Сейчас мне надо идти.

— Идти, Хайме? Уайт взбесится, когда узнает, что ты ушел, не поговорив с ним!

— Ну, так не говори ему, что я приходил.

— А если он спросит? Ты же хочешь, чтобы я врала?

— Да, соври ему. Пока!

Хайме быстро вышел из здания и поехал в «Рикардо’с», где пообедал пиццей вместе с Карен и Рикардо и рассказал им, как все прошло. Потом отправился прямиком в конференц-зал и вынужден был полчаса томиться в ожидании, пока не началось совещание.

90

— Информация, которую мы получили, достоверна. — Дэвис говорил серьезно и неторопливо. — Перед нами серьезный случай мошенничества. Вы говорите, что мы столкнулись с заговором, организованным сектой, и убийства Стивена и Линды — часть интриги, в которую вовлечено высшее руководство корпорации. Вы подтверждаете вышесказанное?

— Да, хотя у меня нет прямых доказательств участия упомянутых руководителей в убийствах.

— Тем не менее, вы назовете нам все имена, не так ли? — вмешался Гутьеррес.

— Нет. Я не дам имена тех, против кого у меня нет веских доказательств их вины. Я не хочу обвинений в клевете.

— Что вы мне скажете о вашем шефе, Чарльзе Уайте? — продолжал Гутьеррес.

— Его участие в заговоре очевидно, а доказательства — перед вами на столе.

— Хорошо. Не будем терять времени, пусть зайдет Уайт, — распорядился Дэвис. Гутьеррес вышел и вскоре вернулся вместе с Уайтом, жестом указав ему на один из стульев в конце стола.

Уайт, бледный, в тишине смотрел на присутствующих своими блекло-голубыми глазами. Они казались невыразительными на фоне черных подглазий, тусклыми и мертвыми. Он увидел Хайме, но ничего не сказал.

— Чарльз, — начал Дэвис. — Беренгер предоставил нам документы, которые доказывают факт финансовых махинаций в студии «Игл», в результате чего у меня были похищены миллионы долларов. В них участвовал Дэниел Дуглас, твой бывший директор аудита, которого мы уволили за сексуальное домогательство, а Линда Америко, девушка, обвинившая его, была убита в Майами, где собирала доказательства обмана. Все указывает и на твое участие в них — либо напрямую, либо покрывая действия других. Я хочу выслушать твою версию.

— Я никогда не участвовал ни в каких махинациях, — возразил Уайт, внешне спокойный. — Тебя обманывают. Линда, как и Беренгер, принадлежала к секте так называемых катаров. Другие сотрудники, такие, как Карен Янсен и ее шеф, присутствующий здесь Андерсен, тоже катары. Они хотят взять корпорацию под свой контроль. Хотят избавиться от меня, оклеветав, чтобы Беренгер смог занять мое место, а секта через него усилила свое влияние в корпорации. Этот тип, — он показал пальцем на Хайме, — исчез несколько дней назад, предполагаю, для того, чтобы приготовить этот спектакль. Если здесь кто и является жертвой сговора, то это я. Спроси у Беренгера, и пусть попробует отрицать, что принадлежит к катарской секте.

— Это абсурдный способ защиты, — заметил Хайме, чувствуя, что все взгляды устремлены на него. — Нарушения выявлены в сфере производства, куда у меня нет доступа, где нет моего влияния. Если бы я участвовал в обмане, это было бы в дистрибьюторской сфере.

— Ты был заодно с Линдой, — быстро нашелся Уайт, повышая голос. — У нее-то был доступ к производству, а ты говорил ей, что делать.