Кроу уже казалось, что для значительной части криминального мира Лондона идея Мориарти полезнее реальности: мифическая фигура, обладающая магическими силами. Может быть, такая фигура удобна и как некий козел отпущения. В любом случае, решил инспектор, абсурдно думать, что один человек способен сосредоточить в своих руках такую огромную власть и оказывать такое влияние на непостоянные, готовые колыхнуться в любую сторону уголовные массы.

В дверь постучали, и инспектор с облегчением отодвинул бумаги — в комнату вплыла пышненькая миссис Сильвия Коулз.

— У меня там холодная телятина осталась. — Она мило улыбнулась; ее темные глаза влекли и манили. — Спуститесь со мной сейчас, получите вдобавок доброй горячей горчицы.

Это была их шутка.

— Да, Сильвия, конечно. Хватит с меня на сегодня бумажной работы. Завтра — нелегкий денек, к восьми надо быть на Хорсмангер-лейн.

— Тогда… может быть… — Она едва заметно покраснела. — Может быть, проведем…

— Наверстаем упущенное, да? Что ж, почему бы и нет? — Кроу поманил женщину указательным камнем. — Это будет зависеть от того, какая у вас там телятина.

Миссис Коулз подошла ближе и уткнулась лицом в его плечо.

— Ох, Энгус, дорогой, вы не представляете, какое это счастье — иметь рядом мужчину вроде вас, на которого можно положиться. И я… я не стыжусь своих аппетитов. Мистер Коулз был хорошим человеком, но, боюсь, слишком хорошим. — Она приподнялась на цыпочках и поцеловала инспектора в губы. — Намекни я просто, что желаю его, он молился бы за меня днем и ночью. Вы совсем другой.

— Не такой уж и другой. Разве что более отзывчивый.

Кроу улыбнулся — немного натянуто, испытав легкое беспокойство, которое приходило в последнее время все чаще. Беспокойство, знакомое едва ли не каждому холостяку, чувствующему, что его втягивают в паутину брака. Инспектор долгое время оставался удачливым холостяком, зная по собственному опыту, что молодые вдовы гораздо более склонны пускаться во все тяжкие, чем большинство достойных представительниц прекрасного пола. Поведение миссис Коулз в их первую ночь стало для него приятным сюрпризом: она ерзала, пыхтела и даже попискивала, выражая свое удовольствие, очевидно, делая все то, о чем давно мечтала и в чем себе отказывала. Энгус Кроу стал ее первой отдушиной, и они оба знали, что она настроена серьезно и по-деловому, и что ее цель — привести его к алтарю.

— Сколько у нас до ужина? — спросил он, слегка отстраняясь.

— Энгус, дорогой, дайте мне пятнадцать минут, и все будет готово. — Каждое ее слово было пропитано такой двусмысленностью, таким сластолюбием, описать которые просто невозможно.

Миссис Коулз направилась к двери, и Кроу, разбуженный поцелуем и мягким прикосновением тяжелых грудей, проводил ее жадным взглядом, словно зачарованный взирая на волнительные движения бедер, скрытых длинной клетчатой юбкой. Он знал, что под юбкой у нее короткие шелковые панталоны, совершенно неподходящие, согласно общественному мнению, для настоящей леди, поскольку их носят «дамы ночи». Если женщина из приличной семьи и решалась надевать такие, они могли быть исключительно белого цвета и пошиты из хлопчатобумажной ткани. Те, что в последнее время взялась носить миссис Коулз — шелковые, цветные — были, несомненно, придумкой дьявола, созданной на погибель мужчинам.

Чувствуя, как закипает кровь, Кроу кивнул. Пусть и порождение дьявола, но снимать их было дьявольски приятно. Он вздохнул, признавая для себя тот факт, что столкнулся в лице Сильвии Коулз с достойным противником.

Он рассеянно взял со стола очередной документ, пробежал глазами по разделенной ровными строчками странице.