|
Выданные им с Кацубой "суточные" и "подъемные", мягко говоря, заставили тихонечко обалдеть. Вообще-то, и российские дипломаты могли носить в бумажниках столь толстые пачки, но при условии, что они происходят из семейки члена Политбюро... - Как настроение, Мигель и Влад? - Беззаботно-рабочее,- сказал Кацуба, а Мазур промолчал. Им оставили именно эти имена - потому что, как поведал Глаголев, встреча с доньей Эстебанией отнюдь не исключена, а она могла накрепко запомнить, что загадочные русские офицеры с "Достоевского" звались Мигель и Влад. Отчества и фамилии, правда, были другими, но последних прежних донья и не знала, помнится. Ладно, это пустяки, но больше всего Мазура угнетало, что его согласно новому привилегированному аусвайсу сделали не кем-нибудь, а военно-морским атташе в крохотном государстве на одном из Карибских островов, причем Кацуба был опять-таки не мелкой рыбкой, а третьим секретарем одного из российских посольств на континенте. Душа не просто протестовала против подобного титулования - обливалась горючими слезами. Всю сознательную (то есть боевую) жизнь, оказываясь за пределами Отечества, Мазур либо числился кем-нибудь вроде младшего переводчика при самом зачуханном инженере, либо словно бы не существовал вообще, появляясь на "игровом поле" неким призраком, лишенным и намека на национальную принадлежность. И вот, на пятом десятке - не просто дипломат, а еще и военный атташе. На груди словно бы вывеска, ощущаешь себя голым и прозрачным, как хороший хрусталь. Что там чувствует Кацуба - его дело, а вот Мазуру было тяжко, непривычно и уныло... - Можете не рассказывать мне ваши печальные новости,- тихо произнес Франсуа.- Сам знаю, что вы в "коробочке". Мы тут тоже не сидели сложа руки. И, чтобы вы не мучились неизвестностью, спешу внести ясность: это именно те, на кого мы все думали. Ничего смертельно опасного здесь не вижу. - Откуда же утечка? - спросил Мазур. - Честно говоря, это не только не ваше дело - это и не мое дело,- ответил Франсуа.- Даже если завтра на далекой родине установят "крота" со всей непреложностью, чем это нам поможет? То-то. О нашей миссии знают - и не более того. Такой поворот событий заранее предусматривался, вы не забыли беседу в самолете? - Вашими бы устами...- протянул Мазур. - Глупости,- жизнерадостно осклабился Франсуа.- Как вы сами действовали бы на их месте? Ну-ка? - Весьма вероятно, я и не пытался бы подсунуть членам их группы тарантулов за шиворот или отравить колбасой,- сказал Мазур.- Скорее уж я устроил бы засаду на месте, будь оно мне изве-стно. И дождался бы, когда аквалангисты всплывут на поверхность с добычей... Так гораздо рациональнее. - Вот видите. Почему же наши... оппоненты должны быть глупее нас? Место им известно. |
