Отпрыгнув в сторону, она развернулась к нему лицом и выставила вперед клинок, держа меч уверенно и крепко.
— Я позабочусь о том, чтобы ты больше никогда не причинил вреда ни одной женщине. Вот зачем я пришла.
И чтобы ты больше никогда не причинил вред мне.
Наконец осознав, что она ему угрожает, он шагнул назад, вынуждая ее следовать за собой.
— Ты вызываешь меня на бой? — Он расхохотался. — Давай. Это возбуждает даже сильнее, чем в прошлый раз.
Онемевшими пальцами она крепче вцепилась в рукоять меча.
Сильнее, чем в прошлый раз. Когда она совсем не сопротивлялась.
Сохраняя дистанцию, он дразнил ее своим копьем, таким длинным, что он с легкостью мог разоружить ее.
В бешенстве она схватилась за меч двумя руками и замахнулась, чтобы нанести удар, но он без труда парировал ее атаку. Потеряв равновесие, она оступилась и натолкнулась на камень.
Самодовольно ухмыляясь, он ждал, пока она выпрямится.
Страх, злость и что-то еще, неподвластное пониманию, запульсировало в ее голове и в ее венах, когда она вновь подняла меч.
Вилли-со-шрамом не боялся ее. Он стоял, заливаясь хохотом.
Внезапно она метнулась вперед и, прежде чем он сумел отреагировать, выбила копье из его рук и приставила острие меча к его груди.
Ну же. Пронзи его черное сердце.
Но он стоял слишком близко. Совсем как в ту ночь перед тем, как…
Он увернулся от ее меча. И потянулся за ней.
Тогда она побежала, точнее, попыталась бежать. Ее ноги стали ватными и тяжелыми, удерживая ее на месте, утягивая ее вниз.
Споткнувшись, она упала в снег.
А потом он придавил ее сверху.
На этот раз она отбивалась, кричала и размахивала кулаками со всей накопленной за два года яростью. Но что бы она ни делала, все равно он был больше, сильнее и тяжелее ее. Ее колено никак не могло дотянуться до его паха. Ее руки оказались прижаты к земле. И всех ее жалких усилий оказалось недостаточно, чтобы сбросить его.
Ее кошмар воплотился в жизнь.
* * *
Верхом на Норвежце Джон скакал вслед за псом, который бежал по следу прямиком по направлению к Горбатому холму.
Я не была здесь с тех пор, как…
Каким же он был недогадливым дураком. Не духи пугали ее.
Он пришпорил лошадь. Пес не должен отстать. И наконец, поднимаясь на склон холма, он увидел два черных силуэта, которые сражались между камней. Она замахнулась мечом. Он отразил удар.
Она споткнулась. Упала и закричала. Сторвик накрыл ее…
Соскочив в лошади, Джон выхватил меч. Хватит выжидать. Никакого суда не будет. Он сотворит правосудие сам: быстро и не колеблясь.
За то время, пока Джон спешивался, Смельчак успел добраться до Сторвика первым и с лаем вцепился в него зубами, оставляя на его лице новый шрам.
С диким криком Сторвик скатился с Кейт. Шатаясь, он встал и попробовал было убежать, но пес мгновенно нагнал его, поднялся на задние лапы, сбивая с ног, и пригвоздил к земле.
С оружием наготове Джон бросился к ним, чтобы убить этого ублюдка, пронзить клинком его черное сердце и выпустить его кровь. Слепая ярость подстегивала его — та самая, что два года подряд не отпускала Кейт. Этот человек причинил ей боль, настолько сильную, что неизвестно, сможет ли она когда-нибудь оправиться.
Он занес меч.
Человек на земле скорчился и закрыл глаза, содрогаясь под собачьими лапами.
Джон замер с воздетым над головой мечом.
Нет. Все должно быть не так. Иначе это будет обычное убийство.
Его кровь, кипящая яростью, немного остыла, и он посмотрел вниз, на презренного труса, лежащего под его ногами. Любая смерть будет для него хороша.
Но Брансоны так не поступают.
Джон ткнул его мечом под ребра.
— Вставай. |