|
- Жизнь в провинции не так тяжела, как в столице, - промямлил он. - Я заметил. Вы здесь жиреете. И не только это. - Таким образом Андре-Луи сразу же захватил инициативу в свои руки. Мэр, который пришел задавать вопросы, обнаружил, что сам оказался в положении допрашиваемого. И плохо скрытая угроза, проглядывавшая за грубыми манерами агента, в его агрессивном тоне, в суровом и презрительном выражении его угловатого лица, в одно мгновение сбила с Фуляра всю спесь и превратила его в подобострастного и послушного слугу. - Прежде, чем мы перейдем к делу, гражданин мэр, взгляните на этот мандат и ознакомьтесь с моими полномочиями. - Андре взял со стола удостоверение агента Комитета общественной безопасности и протянул Фуляру. Мэр робко шагнул вперед. Он пробежал глазами документ и вернул его владельцу. - Я к вашим услугам, гражданин агент. Располагайте мной, как сочтете нужным. - Мы ждем вашего президента и вашего коменданта. - Андре-Луи нетерпеливо постучал под столом ногой. Вы тут не особенно торопитесь, в вашем Блеранкуре. Пока он говорил, дверь открылась и владелец гостиницы объявил: - Гражданин президент и гражданин комендант. Названные граждане вошли в комнату с высокомерным видом. Тюилье, местный деспот и провинциальный про-консул, был другом и агентом Сен-Жюста. Близкие отношения с великим человеком обеспечивали надежный фундамент его самоуверенности. Андре-Луи с одного взгляда распознал хамскую сущность этого энергичного молодого человека со смуглой кожей, черными сальными волосами и неприятным лицом, которому тяжелая, выступающая вперед нижняя челюсть придавала свирепое выражение. Следом за ним вошел лейтенант Люка, который командовал отрядом Национальной Гвардии размещенном в Блеранкуре, и номинально именовался комендантом. Светловолосый молодой офицер производил впечатление человека добродушного и любезного. В синем мундире с белой отделкой и красными эполетами он выглядел почти джентльменом. Андре-Луи неспешно оглядел своих посетителей. Он не поднялся с места и не потрудился убрать с лица недовольное выражение. Оценив по достоинству гражданина Тюилье, он не дал ему открыть рта и прибег к той же тактике, которая так благотворно подействовала на мэра. - Вы заставили себя ждать. Это при прежнем режиме чиновники могли позволить себе безнаказанно тратить впустую свое и чужое время, Теперь положение изменилось. Время чиновника принадлежит нации. Тюилье, как и мэра несколькими минутами раньше, явно потрясло такое обращение. Какой же огромной должна быть власть человека, который позволяет себе такой тон в разговоре с президентом Революционного комитета! Но, поскольку самоуверенность Тюилье покоилась на более прочном основании, чем самоуверенность мэра, ее было не так-то просто разрушить. |
