Я медленно обозначил «двойку».

— Давай так же.

Илья робко повторил. Еще и еще раз. Быстрее и смелее. Я отбил его удар, скользнул к нему, сделал подсечку, роняя его на живот и одновременно заламывая руку за спину, оседлал, вывернул сустав. Илюха, молодец, знал, что делать — похлопал по мату. Вскочил, красный и злой, и ринулся в атаку. Он всегда был сильнее меня и привык к этому. Я без труда уклонялся от его ударов, ронял друга, вспоминал болевые. Потом перешел на удушающие.

— Круто! — воскликнул Илья, поднимаясь и потирая шею. — В натуре круто! Вундервафля! Сорри, что не поверил. Теперь меня чему-нибудь научи.

Я принялся показывать элементарные подсечки. Потом — в комбинации с болевыми.

— Главное повалить, — говорил я, лежа на пузе и воткнувшись носом в мат, когда он сидел на мне. — А там если рычаг на шее сожмешь — фиг кто что-то сделает. Вообще, если ты до шеи добрался — все, считай выиграл. Это вообще демоном надо быть, чтобы освободиться. Твоя задача — отворачиваться, чтобы в глаза не ткнули.

— А хрящи на шее не сломаю?

— Хрящи там вообще ни при чем. Вот когда бьешь в шею, тогда да. А так ты нажимаешь предплечьем точку, которая человека выключает. Он даже не задыхается — у него падает давление, и он вырубается.

В реальность нас вернули аплодисменты. Увлекшись, мы не заметили, что за нами наблюдает физрук, опершийся о дверной косяк.

— Где ты занимался? — спросил он у меня. — Это неплохой уровень.

— Отец научил, — отмахнулся я, вставая и поправляя перекошенную футболку.

— Я бы тебя от школы на соревнования выставил, если бы не знал, какой ты лодырь и что физподготовка твоя стремится к нулю. И не подумал бы, что ты на такое способен. Надо же.

Отстаивать честь школы и валять оболдуев-ровесников я не собирался. У меня была другая задумка, как распорядиться навыками. Сейчас не то время, когда стоит их демонстрировать.

— Вы совершенно правы. Мне нужно подтянуть физуху, — сказал я учителю. — Можно еще тут позаниматься?

— Завтра шестым и седьмым уроком. А сейчас тут уборка.

Подтверждая его слова, вошла техничка в сизом халате, с оцинкованным ведром и деревянной шваброй. Удивительно, но лица многих учителей стерлись из памяти, а эту техничку я помнил. Наверное, потому что она ассоциировалась с раздобревшей самкой Железного Человека. Ее даже гопота боялась: как переконтачит шваброй поперек хребтины!

— Спасибо, Виктор Аркадьевич! — Я протянул руку, физрук ее пожал.

Переодеваться мы не стали, так и пошли в спортивках. Илья, приникший к сосцу новых знаний, лучился энтузиазмом. В нем энергии было, как в ядерном реакторе. Я и сам ощущал неудержимую жажду деятельности, только начать мне предстояло с малого и запастись терпением. Один соратник у меня уже есть — Илья. Ему хоть всего четырнадцать, но он десятерых стоит.

Домой, в объятия декаданса, не хотелось просто адски.

— Илюха, — предложил я, — у тебя родители дома? Давай домашку вместе сделаем.

Папаня мой как минимум еще сегодня будет загонять самку косули, или кабана, или козы — на кого там похожа Анечка Лялина? Мама, скорее всего, на даче, а у Илюхи собственная комната в трешке и личное пространство.

— Давай! — радостно согласился он. — Отец в универе до шести, мама — до пяти, наверное. А твои не будут против?

— Батя у любовницы, ему не до меня, мать страдает, ей тоже не до меня.