— Ты просто рядом стой с удочками, я сам все сделаю, — успокоил я Илью.

На остановке толпился народ. Я поставил на землю ведро и проорал:

— Кому рыбку? Рыбка свеженькая, только крякала!

Единственная проблема — насыпать было не во что, ведь целлофановые пакеты в дефиците. Люди, ожидающие свой транспорт, повернули головы, и я продолжил:

— Покупайте рыбку! Только наловили! Коплю на гитару!

— И почем? — поинтересовалась худая женщина в сером свитере.

— Так двести, но первому покупателю сто пятьдесят! Берите, не пожалеете. — Я вытащил рыбку. — Хотите попробовать?

Она засмеялась.

— С удовольствием купила бы. Но денег нет.

Да, «денег нет»— это главная проблема. Но уж двести рублей — невеликая сумма, когда хлеб стоит сто, а проезд в автобусе — десять. Странное ценообразование.

Толстая бабка взяла одну ставриду, крутила ее по-всякому, в жабры заглядывала, так и хотелось и ей предложить попробовать.

— Свежая, — проговорила она с разочарованием и полезла в сумку, набрала пригоршню монетами. — Полкилограммчика. Я — первый покупатель, значит, семьдесят пять рубчиков. И сама поем, и кошечек порадую. Только куда насыпать?

— Минуту!

Оставив Илью слушать про распрекрасных пять кошек, я метнулся к газетному киоску, заглянул в окошко — оторвавшись от вязания, на меня посмотрела сухонькая старушка.

— Извините, пожалуйста, а не найдется ли у вас ненужной упаковочной бумаги? Мы тут с другом рыбу продаем, а фасовать не во что.

— Ой, молодец, бойкий какой! — просияла старушка и спряталась под прилавком. — Сейчас! — донеслось оттуда.

Не прошло и минуты, как передо мной лежала куча плотной упаковочной бумаги, в которой приходила пресса.

— А можешь и мне рыбки? — старушка подмигнула. — У тебя ж ставрида?

Я вернул ей улыбку.

— Вы тоже… бойкая!

Возле напуганного Ильи уже собралась очередь. Я быстренько соорудил кульки, куда принялся насыпать рыбу, благо ориентировался, что больше килограмма, что меньше.

— Парень, а вдруг тут меньше? — возмутился лысый дед, весь в бородавках.

— Возьмите, вот, Илью, и магазине взвесьте, — парировал я, — только чур перевес вернуть!

— Да больше тут, — встала на нашу защиту полная женщина, взвешивая руками кулек. — Кило двести минимум. Я продавец, на сыпучке работала.

В итоге к восьми вечера мы продали десять больших кульков и семь полукилограммовых и заработали по тысяче триста. Триста я попытался вернуть Илье — за аренду снастей, но он не взял. К тому же осталось килограмма по два ставриды — будет что дома предъявить, да и подспорье это неполохое, когда есть особо нечего.

— Я богат, — улыбнулся Илья, пересчитывая деньги, — блин, это ж дневная зарплата! Если каждый день рыбачить, можно на джинсы заработать.

— Не заработаешь, — мотнул головой я, — потому что инфляция. Доллары надо сразу же покупать, тогда — да.

— Инфляция?

— Когда все дорожает, а деньги обесцениваются, и так пару лет будет. Вот мы с тобой по два доллара на лицо заработали. Ну, может, три, не знаю, какой сейчас курс… О, а вот и наш автобус!

Толпа внесла нас в салон и прижала к впереди стоящим.