— Как шелковица? — мрачно спросила Наташка, видимо, ее расстроило то, что дед все время уделяет брату, точнее, брат узурпировал деда и трещит не смолкая.

— Хреново. — Я отогнул старую простыню, которой обернул коробки, и показал, в каком состоянии товар. — Но не прокисла. Ничего, будешь продавать кульками, как семечки. Для местных это экзотика, должны повестись.

Сестра повела плечами.

— Мне помыться бы, я такая вонючая!

— Придется потерпеть. Распродадим все часам к трем дня, все помоемся.

— А дед воды запас? — спросила на. — Отключат же!

— Тут не отключают воду, — объяснил я, — и горячую сами не греют, то есть колонок нет, она прямо из крана бежит.

— Ничего себе… — Она задумалась и спросила про поезд: — И это ты так каждый раз, как ехал сюда, так мучался, потел? — скривилась она. — Две ночи в поезде, тачки, не помыться, не поспать, потом — рынок… Жуть! И не думала, что это так сложно.

— Ты самого цирка не видела: поездки в метро с грузом!

Боря спрятал альбом в рюкзак. Туда же положил коробку с шелковицей и поковылял за дедом, рассказывая, как мы нарисовали фоторобот преступника, который оказался похожим. Когда наконец он смолк возле здания вокзала, дед сказал:

— В последнее время я торгую в Перово. Давайте я вас дома оставлю, а сам…

— Мы с вами! — вызвалась Наташка. — Зря позавчера, что ли, орехи щелкали и по шелковице лазали?

— Угостишь шелковицей? — мечтательно спросил дед. — Вкус юности!

Наташка повернулась ко мне, готовая угощать деда, но он ее остановил:

— Не сейчас. На рынке. Давайте побыстрее туда доберемся, побыстрее все продадим и вернемся домой.

— Поедем на метро? — радостно воскликнул Борис, — на этих…как их… лестницах?

— Эскалаторах, — подсказал я и распределил обязанности. — С грузом там будет сложно. Потому давай так: Наташа помогает деду, а ты — мне.

Так сестра не будет ощущать себя брошенной и хоть немного пообщается с дедом. Чертова суета! Но передать много груза с большим количеством людей рационально. В конце концов, у нас будет свободный четверг. Если понравится, то и на пятницу останемся.

Я взялся за тачку и пропел:

— Эх, дубинушка, ухнем!

До двадцатого неделя осталась, а там — денежная реформа. Надо использовать время по максимуму!

Глава 24

Каждому по труду

От эскалаторов Борис ожидал большего. Не знаю чего. Наверное, думал, что они несутся, как карусели, и затягивают в ненасытные недра зазевавшихся людей. В общем, не впечатлился мой брат и аж расстроился.

Наташа же вела себя со сдержанным достоинством, словно была в метро каждый день — в отличие от брата, который вращал испуганными глазами и не отпускал деда.

Видя такое, он Бориса проинструктировал:

— Если потеряешься, стой на месте.

Получив порцию ненависти — что-де толкаемся, стопорим движение своим грузом — мы доехали-таки до станции Перово, серенькой и невзрачной в сравнении с центральными. Эскалатора тут не было, и поднимаясь по лестнице, дед говорил:

— Здесь нет большой площади возле метро, на поверхность ведут четыре выхода, нас как раз четверо. Можно разделиться. — Он посмотрел на перепуганного Бориса, качающего головой, и сказал: — Борис будет со мной, ладно. Наталья?

Она сглотнула, но не показала, что ей страшно. Дед добавил:

— Милиции не бойтесь.