— Беспредел, — кивнул я. — И что дальше?

— Семья Филимоновых перестала существовать, — пожал плечами Каретников. — Все знали, кто за этим стоит, всю банду задержали. Но никого не смогли расколоть. Почуяв безнаказанность, «Славяне» разошлись на полную. На их счету четыре похищение, причем, получив выкуп, заложников отпускали в целости и сохранности, два рейдерских захвата, незаконное завладение имуществом.

— Типа черные риелторы? — уточнил я.

— Да. Ищут дома, где живут одиночки или старики, заставляют подписать договор купли-продажи, камень к ногам — и в море.

Слов, кроме матерных, не нашлось, а ругаться при Леониде Эдуардовиче было неуместно, и он продолжил развивать тему:

— Допустим, я напишу заявление, троих налетчиков закроют, но остальные-то останутся. Они точно попытаются отомстить за подельников и устроят показательную казнь. У нас может сгореть квартира, могут исчезнуть Илья или Ян, либо мой изуродованный труп найдут на помойке. Думаешь, наши жизни — достойная плата за возможность отомстить?

Он, конечно, все правильно говорил, но я отказывался смиряться, каждая клеточка организма вопила, что так нельзя. С моими близкими — нельзя, я не допущу такого! Сдохну, но найду правильное решение, и плевать, сколько на это времени уйдет. Каждый должен получить по делам его.

— Какова численность группировки? — уточнил я.

— Доподлинно неизвестно, сколько там участников. Минимум десять вооруженных человек. Периодически кто-то садится в тюрьму, кто-то выходит. Славинов кукловодит, подполковник его прикрывает.

Леонид Эдуардович посмотрел на меня пристально. Встал, положил руки мне на плечи и заглянул в глаза.

— Что ты задумал, Павел? — Он легонько меня встряхнул. — Не вмешивайся! Не смей! Они нам все равно не по зубам. Переживем. — Каретников окинул взглядом квартиру. — Правда не стоит из-за видика и сломанного ребра рисковать жизнью. Все, забыли.

— Хорошо, — кивнул я.

В идеале сделать бы так, чтобы беспредельщики сами приползли извиняться, все починили и принесли новый видик. Но Леонид Эдуардович прав: я слабее, а если враг сильнее, остается одно: быть коварнее и умнее. А значит — собрать максимум информации о враге и потом думать и принимать решения, а лучше — ждать удобного случая.

— Известно, что будет в нашем подвале? — спросил я. — Передержка пленных?

— Пока никакой суеты не наблюдается, он просто закрыт, — ответила тетя Лора. — Берите пончики!

Только сейчас я вспомнил о том, что пришел к ним не с пустыми руками. Метнулся в коридор, где стояла сумка, достал палку салями, пачку кофе, принес и протянул тете Лоре:

— Вот. Это вам от чистого сердца — как благодарность за то, что поддерживали и подкармливали в трудную минуту.

На глаза хозяйки навернулись слезы. Ян запрыгал вокруг с криками:

— Оба-на! Салями! Круто!

— Спасибо, Паша. — Тетя Лора смахнула слезу, вернулась из кухни с чашками и графином компота.

Я с огромным удовольствием съел пончик, присыпанный сахарной пудрой, сложил в бумажный кулек все, что было на тарелке.

— Это вам, — сказал я, достал «Хроники Амбера», положил на диван. — Читайте.

Ян жадно накинулся на книги, уселся прямо на пол, с упоением перелистывая страницы.

— Вот это круто! Спасибо.

Илья взял книгу из середины стопки, посмотрел на обложку, где был изображен, вероятно, Мерлин в стиле Вальехо.

— Я только две читал. В библиотеке продолжения не нашлось, а потом забыл. На будущую базу возьмем.

— Они твои, тебе и решать.

— Я тоже почитал бы, — добро улыбнулся Леонид Эдуардович.